Оздоровления в подчинении тем же нравам, взятым в идеализированном смысле.

Чернышевский в 1854 году в отзыве о комедии «Бед­ность — не норок», по условиям идейной борьбы того времени, обратил внимание на положительные автор­ские идеалы, выраженные в пьесе идеализация пат­риархальности, и потому резко осудил пьесу, заметив в ней «апотеоз старинного быта» и «прикрашивание то­го, что не может и не должно быть прикрашиваемо»

Добролюбов в 1859 году в другой идейной обстанов­ке в анализе этих пьес оставляет в стороне авторские положительные призывы, останавливает внимание на критическом содержании и находит здесь правдивое от­ражение «неестественных общественных отношений, про исходящих вследствие самодурства одних и бесправно­сти других».

Ап. Григорьев всегда выдвигал в пьесах Островско­го мягкость рисунка, отсутствие резкой сатиры, изо­бражение порока без гнева, с добротой и с надеждой на то, что и порок будет побежден покорною любовью. Смысл пьес Островского Ап. Григорьев полностью воз­водил к своему примирительному «идеалу». При этом в трактовке Ап. Григорьева из пьес Островского исчеза­ла их драматическая сущность, то есть критическая ос­нова в сложении конфликта и трагическое положение страдающей стороны.

По мере того как положительная практическая прог­рамма Островского в новой общественной обстановке

Второй половины 50-х годов изменялась и его вера в спа­сающую силу безропотной патриархальности рушилась, для Ап. Григорьева в творчестве Островского уже не оказывалось никакой опоры. Основная критическая тен­денция в последующем творчестве Островского разви­валась в том же направлении защита угнетенной лич­ности. Но теперь Островский, изображая новые бесчисленные разновидности грубого нарушения или «отменения» личности в старых российских нравах, оздо­ровляющую силу усматривал и указывал не в утопии патриархальных идеалов, а в просвещении, в труде, в сохранении каждым человеком собственного человече­ского достоинства. И несмотря на то, что общий дра­матургический тип пьес Островского оставался в основ­ном прежним, с Ап. Григорьевым ничего общего уже не оказывалось, и между ними всякие идейные связи пре­кратились.