Однако некоторое количество транскрипций было и здесь сохранено.

Здесь мы встречаем:

(Щастливъ)

(Щастливъ) (не)

щастливъ

(Щастливъ) кто безъ волненья

(розой)

(Блаженъ,) (кто) (ими) (любовался)

(Блаженъ,) кто * наслаждаться * могъ * одинъ

И

(Кто) быль (сердечнаго) невольнаго влеченья

Самолюбивый властелинъ.

Первый стих в тексте расшифрован:

Блажен, кто счастлив без-волненья...

Или другой пример:

МнЪ былъ (былъ) ей

(Хоть) Онъ * (былъ) вЪжливъ въ мо(ихъ) (пер)прихожихъ

дома скученъ сухъ и

Но (у себя) (несносно) гордъ —

(отменно)

В основе такого транскрибирования черновиков лежало убеждение, что транскрипция является единственным и строго научным способом изучения черновиков. Эта точка зрения была весьма естественной реакцией на ту произвольную ком­пановку черновых рукописей, которую производили издатели, пытавшиеся извлечь из автографов Пушкина еще новые, не­изданные стихи. Подобные компановки господствовали в боль­шинстве популярных изданий Пушкина. Следует отметить, что и академическое издание вводило в основной текст ком­пановки черновиков, сохраняя транскрипции в примечаниях. Между тем дефект этих компановок был очевиден. Не будем останавливаться на основном, вызывавшем возражения, — на

Произволе. Этот произвол есть ошибка редакторов, не доста­точно критически относившихся к делу. Компануя черновики, редакторы руководились не всегда здоровым поэтическим вкусом-. Приведу лишь, как иллюстрацию, два примера подоб­ной работы, произведенной В. Брюсовым, чтобы этими приме­рами оправдать нападки со стороны приверженцев транскрип­ционного метода.

У Пушкина есть стихотворение 1828 г. „Всем красны бояр­ские конюшни", не совсем исправно напечатанное в акаде­мическом издании (т. IV, стр. 277). Руководствуясь текстом этого издания, Брюсов усматривает в нем ошибки, которые исправляет, исходя из своего понимания размера этого стиха, нисколько не считаясь с рукописью, к которой он считает излишним обращаться.