Отсюда в сценическом построении действия столь характерная для Чехова множественность драматических линий, обилие тема­тических разрывов и интонационных изломов, двойное звучание финала: он грустен и светел. «В каждой пьесе,— пишет А. П. Скаф­тымов,—подчеркивается уверенность, что со временем жизнь ста­нет иною, яркою, радостною, богатою светлыми чувствами». Залог ее неизбежности — в стремлениях сегодняшнего, обыкновенного, «по­ка слабого», но не погасившего в себе «общих светлых и поэтиче­ских запросов» русского человека. Каждая пьеса зовет к самоотвер­женному и деятельному созиданию новой жизни.

С убеждающей наглядностью эти общие структурные элементы пьес Чехва исследуются в статье о «Вишневом саде», являющей­ся образном идейно-эстетического разбора драматического произ­ведения в единстве его содержания и формы.

Иногда может показаться, что А. П. Скафтымова интересуют в творчестве Чехова довольно частные проблемы: сопоставление раз­ных редакций «Иванова», установление точного адреса чеховской полемики в повестях «Палата № б» и «Моя жизнь». Так ли уж существенно для современного читателя убедиться, что хорошо из­вестные ему повести, употребляя классическую формулу, «направ­лены против» философии Шопенгауэра и взглядов Ренана, а не морального учения Л. Толстого в котором этому современному чи­тателю прежде всего смутно видится тоже что-то далеко не «пере­довое»? С некоторым внутренним сопротивлением начинаешь вни­кать в тщательные параллели и аналитические подборки. Но в том-то и заключается высокое мастерство ученого, что он умеет специальную проблему исследовать в широкой перспективе. Его наблюдения ведут читателя к очень значительным выводам о «специфически чеховском применении морального принципа в осве­щении жизни».