И философский смысл прозы Толстого его «привязанность» к «проблеме культуры и природы в их значении для сложения нравственных требований, какие ставит себе человек» открывается че­рез ее эстетические законы. И мы действительно видим, как проб­лематика творчества великого писателя претворяется в искусство, облекаясь плотью единственно возможной формы.

В статье «Образ Кутузова и философия истории в романе Л. Толстого «Война и мир»» А. П. Скафтымов особо настойчива развивает методологически важное положение, которым неизменно руководствовался, исследуя реалистическое искусство классиков: нераздельность Толстого—мыслителя и художника. Создается об­раз знаменитого полководца России вовсе не вопреки, как судит ученая традиция или инерция, а в полном соответствии с истори­ко-философской концепцией автора «Войны и мира», в которой на­личествует и фатализм, и «роевое начало», и другие идеалистиче­ские элементы — черты исторической мысли художника. «Особен­ность Кутузова по сравнению с другими историческими деятелями, представленными в «Войне и мире», состоит, по Толстому, не в его «пассивности», а в особом характере его деятельности, сознательно подчиненной внеличным, народным целям, сообразно исто­рической необходимости»,

Широко привлекая для сопоставления с толстовскими про­изведениями художественный материал отечественной и мировой литературы Бальзак, Стендаль, Диккенс, А. П. Скафтымов убеди­тельно демонстрирует величайшие реалистические достижения пи­сателя, гуманистическую устремленность его творчества. Здесь, как и в других статьях, автору превосходно удается определить «лица необщье выраженье» изучаемого писателя, органически подчинив этой цели вдумчивый анализ обширного художественного, публи­цистического и теоретического материала.

Крупной вехой творческого пути А. П. Скафтымова стало его обращение к наследию Чернышевского. Пожалуй, самый большой пласт жизни ученого связан с именем великого демократа. Новиз­на научных задач определение взаимоотношений художественного и философско-публицистического начал, расшифровка «эзопов­ской» образности, проблемы цензуры и «автоцензуры» и т. д. тре­бовала поиска оригинальных принципов и методики исследования. А. П. Скафтымов был одним из тех, кто энергично их искал и на­ходил. Работа с таким материалом, в свою очередь, стала одним из важных моментов его «идейного самовоспитания»: расширила горизонт мысли, обострила историческую точность взгляда.