Замысел.

Первой стадией создания произведения является „замысел" т. е. самая общая идея произведения, дающая толчок к твор­ческой работе. „Написать поэму из древнерусской жизни"— такая запись в дневнике или в черновых тетрадях свидетель­ствует о первом толчке к творческой мысли. Замысел в общем случае устанавливается в биографическом плане. Обычно о за­мысле узнаем из общения писателя с окружающими, из его обращения к тем или иным материалам, из всей обстановки его работы.

Так, о первоначальном замысле написать „Войну и Мир" мы узнаем из письма тестя Л. Н. Толстого к самому Толстому от 5 сентября 1863 г.: „Вчера вечером мы много говорили о 1812 годе по случаю намерения твоего написать роман, от­носящийся к этой эпохе" (М. Цявловский, „Как писался и печа­тался роман «Война и Мир»", в сборнике „Толстой и о Толстом", сб. III, М., 1927).

О первоначальном замысле „Клары Милич" мы узнаем из письма Тургенева к Ж. А. Полонской от 20 декабря 1881 г.: „Пре - занимательный психологический факт — сообщенный вами — посмертная влюбленность" (Л. Поляк, „История повести Тургенева 'Клара Милич»", веб. „Творческая история", 1927). Дополнительные биографические справки показывают, какой именно факт послужил причиной обработки Тургеневым этой темы.

Также например в 1831 г., в середине июня, Пушкин пишет из Царского Села в Петербург к своей знакомой Е. М. Хи­трово: „Я предпринял изучение Французской революции; прошу вас выслать мне Тьера и Минье, если возможно. Эти два труда запрещены. Здесь у меня только «Мемуары, относящиеся к революции». В ближайшие дни надеюсь быть в Петербурге" (оригинал по-французски). Это письмо свидетельствует о каком- то замысле Пушкина по истории Великой французской рево­люции. Документы, относящиеся к этому замыслу, были из­вестны и раньше (их мы далее коснемся), но назначение их было неясно. Засвидетельствованный письмом к Хитрово замы­сел дает возможность сгруппировать эти документы и осве­щает их внутреннюю связь и взаимную зависимость. Самый же замысел освещается обстановкой европейских событий, раз­вертывавшихся в это время. Июльская революция 1830 года выдвинула идею преемственности новых европейских полити­ческих форм от Французской революции. Внешним символом этого было хотя бы восстановление в качестве национального флага —-трехцветного, революционного. В то время как Реста­врация проводила идею ликвидации Революции как некото­рого эксцесса, нарушившего правильную эволюцию полити­ческих форм, публицисты 1830 года выдвигали идею того, что— наоборот—Реставрация была перерывом в естественном ходе вещей, определенном революцией. Таким образом, для писа­теля 1831 года проблема Французской революции была про­блемой политической и сводилась к анализу того, какие из политических форм, выдвинутых Французской революцией, являются исторически обусловленными, органически вытекаю­щими из социальных задач эпохи, и какие — эксперименталь­ными опытами тех или иных лиц и групп, перебывавших у власти за двадцать пять лет, отделяющих старый порядок от его реставрации. Естественно, что Пушкина должна была интересовать не столько хроника событий революции, сколько история смены социальных и политических форм.