Не все тезисы, выводы, формулировки выдержали проверку временем. Потом А. П. Скафтымов сам их будет корректировать, и в частности — слишком усложненный понятийно-терминологиче­ский аппарат, слишком жесткую замкнутость анализа «...изучение произведения внутри его, как такового», «...только само произведе­ние может за себя говорить», отступления, как бы мы теперь ска­зали, от принципов историзма «необходимо полное отрешение <исследователя> от своего реального «я»; выключение из иссле­довательского анализа «авторской работы и всех причин, обусловливавших рождение произведения» и т. п..

Трудно, однако, переоценить глубоко рациональное в теорети­ческих концепциях А. П. Скафтымова, что не только тогда, но и в наши дни в высокой степени актуально и значительно. Ведь глав­ный смысл методологических исканий ученого, как скажет он поз­же,— сосредоточить исследовательское изучение «на вопросах един­ства формы и содержания» . Последовательное осуществление это­го принципа заведомо исключает поверхностные «разборы» худо­жественных текстов до сих пор широко распространенные, их пе­ресказ, простой их перевод на язык публицистики. Не подсечено в корне и теперь представление о литературе как иллюстрации, как

Некоем «нескучном», «увлекательном» передатчике исторической, фи­лософской и социологической информации. Сколько еще пишется литературоведческих статей и книг, в которых предмет собствен­ной науки изменен до неузнаваемости, до утраты специфики, и его, без риска ошибиться, назовет «своим» либо историк, либо фило­соф-социолог.

Справедливо замечено: «Изучение единства формы и содержа­ния — самое трудное в работе литературоведа»Еще на заре со­ветской литературной науки А. П. Скафтымов отчетливо представ­лял, что главной ее задачей является совершенствование литера­туроведческого анализа, в полной мере учитывающего образную, эстетическую специфику искусства слова. В этом отношении боль­шой и принципиальный интерес представляет книга А, П. Скафтымова «Поэтика и генезис былин» — один из первых его опытов «телеологического», то есть целостного, анализа произведений сло­весного искусства. Автор отчетливо осознавал как теоретическую новизну задачи, так и сложность ее практического осуществления. В предисловии он писал: «Наше время еще не обладает полной яс - перед наукой о литературе через признание ее новых основопола­гающих принципов. Признавая за объектом нашего изучения его специфическую художественную природу, мы часто еще не совсем ясно знаем, что с его художественностью делать, и суетливо хло­почем наудачу, ходим с краю и запеваем случайными и разрознен­ными голосами» .