Как хотите, товарищи, а Николаю Ивановичу я очень сочувствую. Пострадалэтот милый человек на все шесть гривен и ничего такого особенно выдающегосяза эти деньги не видел.Только что характер у него оказался мягкий и уступчивый. Другой бы наего месте все кино, может, разбросал и публику из залы выкурил. Потому шестьгривен ежедневно на полу не валяются. Понимать надо.А в субботу голубчик наш, Николай Иванович, немножко, конечно, выпил.После получки.А был этот человек в высшей степени сознательный. Другой бы выпившийчеловек начал бузить и расстраиваться, а Николай Иванович чинно и благороднопрошелся по проспекту. Спел что-то там такое. Вдруг глядит -- перед нимкино."Дай, думает, все равно -- зайду в кино. Человек, думает, я культурный,полуинтеллигентный, чего мне зря по панелям в пьяном виде трепаться ипрохожих задевать? Дай, думает, я ленту в пьяном виде посмотрю. Никогданичего подобного не видел".Купил он за свои пречистые билет. И сел в переднем ряду. Сел в переднемряду и чинно -- благородно смотрит.Только, может, посмотрел он на одну надпись, вдруг в Ригу поехал.Потому очень тепло в зале, публика дышит, и темнота на психику благоприятнодействует.Поехал в Ригу наш Николай Иванович, все чинно -- благородно -- никогоне трогает, экран руками не хватает, лампочек не выкручивает, а сидит себе итихонько в Ригу едет.Вдруг стала трезвая публика выражать недовольствие по поводу, значит,Риги.
-- Могли бы, говорят, товарищ, для этой цели в фойе пройтись, только, говорят, смотрящих драму отвлекаете на другие идеи. Николай Иванович -- человек культурный, сознательный -- не стал, конечно, зря спорить и горячиться. А встал и пошел тихонько. "Чего, думает, с трезвыми связываться? От них скандалу не оберешься". Пошел он к выходу. Обращается в кассу.
-- Только что, говорит, дамочка, куплен у вас билет, прошу вернуть назад деньги. Потому как не могу картину глядеть -- меня в темноте развозит. Кассирша говорит:
-- Деньги мы назад выдавать не можем, ежели вас развозит -- идите тихонько спать.
Поднялся тут шум и перебранка. Другой бы на месте Николая Иваньиа за волосья бы выволок кассиршу из кассы и вернул бы свои пречистые. А Николай Иванович, человек тихий и культурный, только, может, раз и пихнул кассиршу.
-- Ты, говорит, пойми, зараза, не смотрел я еще на твою ленту. Отдай, говорят, мои пречистые.
И все так чинно--благородно, без скандалу -- просит, вообще, вернуть свои же деньги. Тут заведующий прибегает.
-- Мы, говорит, деньги назад не вертаем, раз, говорит, взято, будьте любезны досмотреть ленту.
Другой бы на месте Николая Ивановича плюнул бы в зава и пошел бы
досматривать за свои пречистые. А Николай Иванычу очень грустно стало насчет
денег, начал он горячо объясняться и обратно в Ригу поехал.
Тут, конечно, схватили Николая Ивановича, как собаку, поволокли в милицию. До утра продержали. А утром взяли с него трешку штрафу и выпустили. Очень мне теперь жалко Николая Ивановича. Такой, знаете, прискорбный случай: человек, можно сказать, и ленты не глядел, только что за билет подержался -- и пожалуйте, гоните за это мелкое удовольствие три шесть гривен. И за что, спрашивается, три шесть гривен?
1926