2) Угадывание слов по общему рисунку.

Всякое угадывание есть, собственно говоря, воспоминание.

Чтобы угадать напечатанное слово, надо его знать заранее и помнить, какой оно имеет печатный рисунок. Собственно в чтении мы узнаем знакомые словесные рисунки. В виду того, что русские слова (склоняемые и спрягаемые) изменя­ются в своем окончании, это угадывание распадается на две части — разглядывание „основы" слова и его „окончания". Этим объясняется, почему концы слов рассматриваются не­сколько внимательнее, чем начала. Здесь есть опасность угадать не то слово, которое напечатано. Это приводит к обыч­ной подстановке слов более знакомых, скорее приходящих на память вместо менее знакомых или вовсе не знакомых, при условии, что общее начертание слов сходно. Так, вместо непривычной, устарелой формы „табатеркаˮ (от „tabatiereˮ), наборщик склонен прочесть знакомое „табакеркаˮ, вместо „следственно"—„следовательно" и т. п. Так как наименее заметны внутренние буквы, то ошибаются обычно в глаголь­ных суффиксах (напр. „выдумал" вместо „выдумывал", „рас­сказал" вместо „рассказывал" и пр.); особенно часто мешаются причастные окончания „щий" и „вший", „принадлежащий"— „принадлежавший", особенно в возвратных глаголах на „ся", где буквы „вш" и „щ" запрятаны еще глубже в слово, еще дальше от его концов. Именно этим объясняется напр. поя­вление в XIV главе „Дубровского" Пушкина слова „педагоги­ческий" вместо прежнего „педантический". Точно так же в „Подростке" Достоевского (часть III, глава VII, 11) в боль­шинстве позднейших (посмертных) изданий мы читаем — „Друг Аркадий, теперь душа моя утомилась", вместо прежнего „Умилилась".

3) Запоминание фразы и обратное воспроиз­ведение ее во внутренней речи.

Здесь ошибки сравнительно редки, но приходится и здесь их учитывать. Наборщик запоминает смысл фразы, смутно представляя отдельные слова. Когда он произносит про себя прочитанное, то при некоторой рассеянности происходят сле­дующие уклонения от истины:

1) замена слов их равнозначными словами (синонимами);

2) замена непривычного оборота речи более привычным;

3) замена одной формы слова грамматически равнозначной.

Во всех трех случаях в подавляющем большинстве набор­щик от форм устарелых и редких переходит к формам более новым и более распространенным в разговорной и письмен­ной речи.