Вот почему только в очень специальных и документальных изданиях необходимо сохранять орфографию подлинника, во­обще же ничто не препятствует тому, чтобы ее модернизиро­вать. Сами авторы относились к этому с большим равноду­шием. Так, Пушкин писал по-старому „щастье", а печатал по - новому „счастье".

Единственно, чего надо остерегаться в модернизации, это — модернизировать вместе с орфографией язык (как обычно поступают корректора) и заменять общими начертаниями те, которые у данного автора рассчитаны на то, чтобы отли­чаться от общего правописания. Так, необходимо точно соблю­дать заведомо неграмотные начертания в письмах героев и т. п.

С другой стороны, полезно сохранять в современной орфо­графии (с соответственным изменением системы знаков) диф­ференциальные приемы орфографии автора. Так, наиболее общим случаем является старое начертание слов „все" (мн. число, через ять) и „всё". Писатель, рассчитывающий на старую орфо­графию, свободно писал это слово, не заботясь о том, чтобы контекстом указать, какое именно слово им употреблено. Если мы в новой орфографии будем безразлично употреблять для обоих случаев начертание „все", то тем самым создадим ряд недоразумений и смешений. Спасением из положения едва ли будет, если мы в „сомнительных" случаях будем писать „всё". Этим способом мы можем заставить читателя прочесть „всё", когда контекст подсказывает „все"; но никак не удастся заставить прочесть „все", если по контексту вероятнее ока­зывается чтение „всё". Глаз читателя, привыкший в начерта­нии „все" видеть „всё", здесь именно так и прочтет, и чита­тель не обязан догадываться, что в данном случае ему необ­ходимо делать грамматический разбор и обнаруживать, что данное место „сомнительное", и потому начертание „все" в данном случае имеет дифференциальное значение.