Давеча, граждане, воз кирпичей по улице провезли. Ей-богу!У меня, знаете, аж сердце затрепетало от радости. Потому строимся же,граждане.Кирпич-то ведь не зря же везут. Домишко, значит, где-нибудь строится.Началось -- тьфу, тьфу, не сглазить!Лет, может, через двадцать, а то и меньше, у каждого гражданина,небось, по цельной комнате будет. А ежели население шибко не увеличится и,например, всем аборты разрешат -- то и по две. А то и по три на рыло. Сванной.Вот заживем-то когда, граждане! В одной комнате, скажем, спать, вдругой гостей принимать, в третьей еще чего-нибудь... Мало ли делов-тонайдется при такой свободной жизни!Ну, а пока что трудновато насчет квадратной площади. Скуповатополучается ввиду кризиса.Я вот, братцы, в Москве жил. Недавно только оттуда вернулся. Испытал насебе этот кризис.Приехал я, знаете, в Москву. Хожу с вещами по улицам. И то есть ни вкакую. Не то что остановиться негде -- вещей положить некуда.Две недели, знаете, проходил по улицам с вещами -- оброс бороденкой ивещи порастерял. Так, знаете, налегке и хожу без вещей. Подыскиваюпомещение.Наконец в одном доме какой-то человечек по лестнице спущается.
-- За тридцать рублей,-- говорит,-- могу вас устроить в ванной комнате. Квартирка,-- говорит,-- барская... Три уборных... Ванна... В ванной,-- говорит,-- и живите себе. Окон,-- говорит,-- хотя и нету, но зато дверь имеется. И вода под рукой. Хотите,-- говорит,-- напустите полную ванну воды и ныряйте себе хоть цельный день.
Я говорю:
-- Я, дорогой товарищ, не рыба. Я,--говорю,--не нуждаюсь нырять. Мне бы,-- говорю,-- на суше пожить. Сбавьте,-- говорю,-- немного за мокроту.
Он говорит:
-- Не могу, товарищ. Рад бы, да не могу. Не от меня целиком зависит. Квартирка коммунальная. И цена у нас на ванну выработана твердая.
-- Ну, что ж,-- говорю,-- делать? Ладно. Рвите,-- говорю,-- с меня тридцать и допустите,-- говорю,-- скорее. Три недели,-- говорю,-- по панели хожу. Боюсь,-- говорю,-- устать. Ну,ладно. Пустили. Стал жить.
А ванна, действительно, барская. Всюду, куда ни ступишь ---- мраморная ванна, колонка и крантики. А сесть, между прочим, негде. Разве что на бортик сядешь, и то вниз валишься, в аккурат в мраморную ванну. Устроил тогда настил из досок, живу. Через месяц, между прочим, женился. Такая, знаете, молоденькая, добродушная супруга попалась. Без комнаты. Я думал, через эту ванну она от меня откажется, и не увижу я семейного счастья и уюта, но она ничего, не отказывается. Только маленько нахмурилась
и отвечает:
-- Что ж,-- говорит,-- и в ванне живут добрые люди. А в крайнем,-- говорит,-- случае, перегородить можно. Тут,-- говорит,-- к примеру, будуар, а тут столовая...
Я говорю:
-- Перегородить, гражданка, можно. Да жильцы,-- говорю,-- дьяволы, не дозволяют. Они и то говорят: никаких переделок. Ну, ладно. Живем как есть.
Меньше чем через год у нас с супругой небольшой ребеночек рождается. Назвали его Володькой и живем дальше. Тут же в ванне его купаем -- и живем.
И даже, знаете, довольно отлично получается. Ребенок то есть ежедневно купается и совершенно не простуживается. Одно только неудобство -- по вечерам коммунальные жильцы лезут в ванную мыться.
На это время всей семьей приходится в коридор подаваться. Я уж и то жильцов просил:
--Граждане,-- говорю,-- купайтесь по субботам. Нельзя же,--говорю,--ежедневно купаться. Когда же,-- говорю,-- жить-то? Войдите в положение.
А их, подлецов, тридцать два человека. И все ругаются. И, в случае чего, морду грозят набить. Ну, что ж делать -- ничего не поделаешь. Живем как есть. Через некоторое время мамаша супруги моей из провинции прибывает в ванну. За колонкой устраивается.
-- Я,-- говорит,-- давно мечтала внука качать. Вы,-- говорит,-- не можете мне отказать в этом развлечении.
Я говорю:
-- Я и не отказываю. Валяйте,-- говорю,-- старушка. качайте. Пес с вами. Можете,-- говорю,-- воды в ванную напустить -- и ныряйте с внуком.
А жене говорю:
-- Может, гражданка, к вам еще родственники приедут, так уж вы говорите сразу, не томите.
Она говорит:
-- Разве что братишка на рождественские каникулы...
Не дождавшись братишки, я из Москвы выбыл. Деньги семье высылаю по почте.
1925