5

Обращение к изображению действительности, при­знание общественных обличительно-воспитательных це­лей искусства, стремление к бытовой правде, желание понять и показать человека в типичных обстоятельст­вах и условиях его среды, внимание к нравственным по­нятиям, существующим в практических бытовых отно­шениях между людьми,— все это во многом объясняет и характеризует творчество Островского в его идейной близости к Белинскому. Но все это пока еще касается „" лишь общих предпосылок и не открывает ближайшей проблематической заинтересованности писателя, той заинтересованности, которая видит волнующие проти­воречия жизни, раскрывает столкновение противополож­ных сил или стремлений, рождает гнев, сожаление или радость, распределяет оценочный свет по всем фактам и в конце концов определяет сложение пьесы в ее кон­фликте и движении.

Эта главная, центральная определяющая и направляющая заинтересованность у Островского состояла в его постоянном внимании к личности человеческой, стес­ненной в удовлетворении своих естественных светлых и лучших запросов.

Пересмотр бытовых отношений с точки зрения выс­шей гуманности в наибольшей мере включает Остров­ского в идейную специфику 40-х годов, связывая его с той линией передовой мысли, которая создавалась Бе­линским и Герценом.

В противовес крепостническому порабощению лич­ность человека провозглашалась Белинским и Герценом основным мерилом всех оценок. Во имя личности в об­ласти философии заявлялся протест против гегелевско­го фатализма, подчиняющего личность абстрактному всеобщему «обьективному духу». Во нмя личности про­изводилась переоценка всех моральных норм. Во имя • личности крепостного крестьянина подвергались суду усадебные помещичьи порядки. Пересмотр угнетающих традиций в семейных нравах и критика всех форм бю­рократического подчинения тоже осуществлялись во имя личности.

Всюду ставился вопрос об угнетении. В передовом идейном движении этих лет раскрывались и развива­лись задачи, суммированные Белинским в письме к В. Боткину от 15 января 1841 года: «Вообще все обще­ственные основания нашего времени требуют строжай­шего пересмотра и коренной перестройки, что н будет рано или поздно. Пора освободиться личности челове­ческой, и без того несчастной, от гнусных оков нера­зумной действительности» XII, 13.