Важно заметить это направление творческого дви­жения молодого Островского. Если в первом опыте «Сказание» в центре авторского внимания находит­ся нечто смешное и порочное отрицательное само по себе, то в дальнейшем внимание сосредоточивается на страдающем лице; все остальное, порочное, показано применительно к его судьбе и оценочно взвешивается его печальною жизнью.

Для второй точки зрения «указал содержание» то­же, конечно, Гоголь «Шинель», «Записки сумасшедше­го», но специальная сосредоточенность на этом, для творчества Островского почти единственная и исключи­тельная, могла образоваться только в условиях общего идейного движения 40-х годов, возглавляемого Белин­ским.

Едва ли молодой Островский осваивал и разделял взгляды Белинского во всех их социальных и политиче­ских выводах. Для Белинского с защитою прав угне­тенной личности соединялись, в конце концов, револю­ционные перспективы. У большинства представителей натуральной школы таких революционных перспектив не было. Тем не менее натуральная школа в ее идей­ном обосновании была порождена Белинским. Подход к оценке и освещению крепостнических нравов с позиций

Л. М. Л о т м а н, «Записки замоскворецкого жителя* А. Н. Островского История и эволюция замысла, Институт ли­тературы Академии наук СССР. «Труды отдела новой русской литературы», М,—Л, 1948; А. И. Р е в я к и н, Художественная проза раннего Островского.— «Ученые записки Московского город­ского педагогического института», т. VII, 1946..

Гуманизма, во имя лучших и естественных запросов уг­нетенной личности, воспитался и сформировался у Ост­ровского, как и у других представителей натуральной школы, под его могучим влиянием, распространявшимся на все передовое идейное и литературное движение 40 х годов.

В пору деятельности Белинского, когда вырастала и формировалась натуральная школа, между револю­ционным демократизмом и либерализмом полного раз­межевания не было, и принципы критики крепостниче­ства, устанавливаемые Белинским, воспринимались и разделялись с общих антикрепостнических позиций, объединявших писателей с разным политическим созна­нием, в том числе и таких, которые не могли поднять­ся и не поднимались до идеи крестьянской революции Тургенев, Григорович и др..