Однако это вовсе не означает, что Чехов не имел определенного взгляда на жизнь.

«Его упрекали,— писал Горький,— в отсутствии ми­росозерцания. Нелепый упрек! Миросозерцание в широ­ком смысле слова есть нечто необходимо свойственное человеку, потому что оно есть личное представление че­ловека о мире и о своей роли в нем...» «У Чехова есть нечто большее, чем миросозерцание,— он овладел своим представлением жизни и, таким образом, стал выше ее. Он освещает ее скуку, ее стремления, весь ее хаос с высшей точки зрения»

Постоянный защитник всего, что в человеке есть чи­стого, светлого и бескорыстно доброго, Чехов видел, как в условиях его времени, среди грубого деспотизма в нравах, в обстановке социальной несправедливости, обы­вательской тупости, низкопоклонства, мещанской огра­ниченности и жадности, вянет нежность, гибнет любовь, тускнеют порывы к красоте и простору, останавлива­ется веселость и грубо уродуются отношения даже меж­ду близкими людьми.

И в творчестве Чехова всегда настойчиво и непре­рывно звучит «грустный, но тяжелый и меткий упрек людям за их неуменье жить».

Видя серую и унылую жизнь, Чехов стремился бу­дить беспокойную жажду новой прекрасной жизни и не уставал говорить своим читателям, что «человеку нуж­на такая жизнь, и если ее нет пока, то он должен пред­чувствовать ее, ждать, мечтать, готовиться к ней» сло­ва Вершинина в «Трех сестрах». В этом состоит основ­ной пафос творчества Чехова. В том же направлении «Вишневый сад» осуществлял свои особые целостно представленные задачи.

О ПОВЕСТЯХ ЧЕХОВА «ПАЛАТА №6» И «МОЯ ЖИЗНЬ»

Настоящая статья имеет в виду лишь один вопрос: с кем полемизирует Чехов в повестях «Палата № 6» и «Моя жизнь»?

Общий смысл полемической направленности «Пала­ты № 6» ясен. Чехов нападает на равнодушное отноше­ние к чужому страданию Рагин во имя отзывчивости и нравственной чуткости Громов.

Считают, что объектом обличения в лице Рагина для Чехова был Л. Толстой или идейно близкий к нему Марк Аврелий. Полагают при этом, что в критике идей Толстого и Марка Аврелия Чехов с раскаянием обли­чал и самого себя, ранее разделявшего их учение, а те­перь освободившегося от их влияния.