Часто Чернышевский ведет изложение от лица пер­сонажа, впадая в тон его речи и в то же время ирони­чески поддерживая свое насмешливое к нему отноше­ние.

В таком ироническом тоне проходит образ матери Верочки, Марьи Алексеевны, Сторешниковых и вообще всей группы светских людей.

Иные выпадения из ровного тона повествования бы­вают в романе Чернышевского в местах лирических при­зывов к лучшей жизни, идеал которой он рисует. Здесь пафос принимает вид ораторской речи с обращениями, глаголами в повелительной форме, периодами, ритми­чески нагнетающими убедительность призыва: «Подни­майтесь из вашей трущобы, поднимайтесь, это не так трудно, выходите на вольный белый свет, славно жить на нем, и путь легок и заманчив, попробуйте: развитие, развитие. Наблюдайте, думайте, читайте тех, которые говорят вам о чистом наслаждении жизнью, о том, что человеку можно быть добрым и счастливым. Читайте их — их книги радуют сердце» и проч.

Лиризм иронии и призывного дидактизма вполне соответствует тем назидательным целям, которые ставил Чернышевский. Насмешливая ирония к тому, от чего ав­тор хочет читателя предостеречь, и яркий восторг перед лучшими перспективами, которые должны увлекать и манить читателя, — это перемежающееся чередование в стилистической ткани романа направлялось тем идейно-психологичсским пафосом, который лежит в основе замысла всего произведения.

Итак, в концепции романа «Что делать?» литератур­ный пример и образец из произведений Жорж Санд за­ражал Чернышевского лишь до тех пор, пока дело каса­лось основных направляющих линий в устремлении к тому идеалу должных супружеских отношений, обри­совке которого посвящены оба романа. Перспективы жи­вой реализации этого идеала у того и другого писателя различны. Ж. Санд остается в сфере индивидуально пси­хологической и этической проблемы. Чернышевский ищет путей воплощения идеала в живом быте, при уче­те всех конкретных условий социальной жизни, от ко­торых никогда не свободно всякое человеческое сущест­вование. Практическая, социальная установка самой проблемы, взятой в основу романа, повела к тем отли­чиям, которыми роман Чернышевского резко отмежевы­вается от писательской романтической манеры Ж. Санд и сливается с иной литературной традицией, которая ближайшим образом шла к Чернышевскому от англий­ского романа.