Каждый из этих случаев сам по себе незначителен. «Работающей» оказывается множественность, повторяе­мость подобных «поворотов»; от эпизода к эпизоду уси­ливается ощущение, что людские надежды тщетны, стрем­ления бесплодны и никто не может знать, куда все дви­жется.

И, вероятно, с «принципом поворота» связано извест­ное пристрастие Хониата к приставке «мета», главное значение которой — перемена. Рассказывая о непостоян­стве характера Стефана Немани, он в пределах неболь­шой страницы шесть раз употребляет глаголы с пристав­кой «мета», а в коротком эпизоде о заговоре Иванко против Асеня — четырежды. (При выборочных подсчетах оказалось, что в некоторых разделах «Истории» пристав­ка «мета» составляет 3—4% всех приставок, тогда как в хронике Феофана на ее долю приходится обычно 1-1,2%.)

Антитеза — вообще характерный прием средневеково­го искусства и даже шире — христианского мировоззре­ния, с его противопоставлением земли и неба, твари и творца. Что Хониат обращается к антитезам, сле­довательно, не должно никого удивлять. И вместе с тем антитеза у Хониата по своей природе родственна «принципу поворота», и в ней также раскрывается свой­ственное писателю трагическое восприятие неустойчивой, чреватой катастрофой действительности. Вот характерная антитеза: Андроник I после своей коронации поклялся на святых дарах, что принял власть исключительно ради по-

Мощи Алексею II, «которого,— добавляет Хониат,— он несколько дней спустя задушил и выбросил в морскую пучину». И еще одна антитеза, тоже относящаяся к Ан­дронику: он показывался своим вельможам (да и то не­многим) лишь в установленные дни, а флейтисток и про­ституток допускал к себе в любое время. Относительно Исаака II, конфисковавшего украшения из разных церквей, чтобы поместить их в храме Михаила Архан­гела, Хониат замечает: «Он считал похищение дарением и перенос вкладом».