Стендаль знал нравы, но не знал их жизни и пре­ломления в индивидуальных переживаниях отдельных лиц. Он знал отдельные чувства и склонности, но не улавливал сложной диалектики их непрерывного сосу­ществования в одной личности.

Совсем не случайно, что у Стендаля весь материал романов, не имеющий прямого отношения к любовным чувствам героев, композиционно обособлен, сюжетно не актуализован и ощущается как отягчающий придаток. Иначе и не могло быть в силу внутренней несвязанности этих элементов. Нравоописательная часть романа, па­дая на особо выделенные суммарные страницы, захва­тывает нравы лишь в их самых общих и верхних чертах. Там, где ои желал бы дать живую сцену, рисунок все­гда быстро переходит в обобщенную рассудочно-описа­тельную характеристику. В этих случаях или сам автор откровенно берет себе слово, или вверяет это ре­чам и мыслям своих главных лиц см., например, сце­ны в гостиной де ла Моль, на балу и др.; оии почти целиком состоят из обобщенных сентенций и высказы­ваний графа Альтамиры, Матильды или самого Жюльена.

В силу той же разорванности между психикой и кон­кретным бытом у Стендаля поступки и качества его главных героев, на которых сосредоточена нить основ­ных психологических задач романа, совсем освобожде­ны от общих реальных норм. Все главные персонажи Стендаля являются исключениями, всегда далеко выхо­дящими за пределы своей среды. Они всегда поставлены в особое эстетически привилегированное положение. Жюльен всегда вызывает «ропот удивления». Он всюду странный, всюду несравненный: и среди родственников, и в доме Реналь, и в Безансоне среди семинаристов, и среди аристократии в доме де ла Моль. Мы никогда не видим, как он живет общей жизнью. В общей обстанов­ке он иногда появляется, но лишь для того, чтобы уди­вить всех своими талантами и подчеркнуть свою непо­хожесть ни на что до сих пор известное. То же и Фабриций. Ему заранее предоставлены все привилегии удивляющего и обаятельного исключения. В гостиной он поражает изяществом беседы, в столкновении с врагом он безудержно храбр, в любви необычайно пылок и бла­городен, на церковном амвоне красноречив так, что теат­ры перестают работать: вся публика устремляется слу­шать его проповеди; он прекрасен даже тогда, когда играет в карты.

В виде подобных же исключений представлены его героини: оии подчеркнуто выдвинуты из общих условий и норм окружающей среды. И m-me Реналь, и Матиль­да, и Клелия, и герцогиня Сенсеверина, каждая по-свое­му награждены такими качествами, которые заранее освобождают проявления их натуры от всех норм об­щего порядка. Тем самым для автора легко достигается возможность двигать и направлять поведение героев исключительно по мотивам абстрактно взятой «логики страсти», как ее понимал Стендаль.