Говоря о Гоголе, Белинский выделял его заслугу в изображении порока не как злодеяния, а как следствия общих нравственных убеждений и настроений соответст­вующей среды. Обличение тем самым направлялось на общие привычные и ходовые моральные нормы, которые порождались и внушались всем обиходом крепостниче­ской действительности. «Но заметьте, что в нем это не разврат,—писал он о городничем,—а его нравственное развитие, его высшее понятие о своих объективных обя­занностях: он муж, следовательно, обязан прилично со­держать жену; он отец, следовательно, должен дать хо­рошее приданое за дочерью, чтобы доставить ей хорошую партию и, тем устроив ее благосостояние, выполнить свя­щенный долг отца. Он знает, что средства его для дости­жения этой цели грешны перед богом, но он знает это отвлеченно, головою, а не сердцем, и он оправдывает се­бя простым правилом всех пошлых людей: «Не я первый, не я последний, все так делают». Это практическое пра­вило жизни так глубоко вкоренено в нем, что обрати­лось в правило нравственности» III, 453.

Порочность определяется Белинским не столько по степени дурной моральной настроенности ее носителя,

Сколько по степени вреда, какой наносится практическим поведением человека, безразлично, с какой моральной настроенностью это поведение соединяется. «Теперь мы убедились,— пишет Белинский,— что лицемерить н не­лицемерно любить ложь равно вредно, что умышленно противоборствовать истине и неумышленно преследо­вать ее есть одинаковое зло. Трудно даже решить, отче­го больше проигрывает общество: от злобы ли злых лю­дей или от равнодушия, тупости, неповоротливости, од­носторонности, кривосмотрения людей по природе доб­рых, которые ни рыба ни мясо»

В другом месте по поводу романов Вальтера Скот­та Белинский писал: «В его романах вы видите и злодеев, но понимаете, почему они — злодеев, и иногда интересу­етесь их судьбой. Большею же частью в романах его вы встречаете мелких плугов, от которых происходят все беды в романах, как это бывает и в самой жизни. Герои добра и зла очень редки в жизни; настоящие хо­зяева в ней—люди середины, нн то нн се» VI, 35.

В отзыве о романе «Кто виноват?» Белинский под­черкнул, что выводимые автором лица «люди не злые, да­же большею частью добрые, которые мучат и преследу­ют самих себя и других чаще с хорошими, нежели с дурными намерениями, больше но невежеству, нежели по злости» X, 325.