Внутреннее состояние отдельного лица накладывает­ся на общую пеструю ткань и от нее получает свой осо­бый смысл, фон и рельеф. И реплики часто имеют не только собственное значение для данного говорящего лица, но, сказанные нейтрально, получают огромный перспективный смысл в освещении состояния других яиц, стоящих рядом.

Когда Марина среди молчания манит кур: «Цып, цып, цып», — то это является важным не для характеристи­ки Марины, а для ощущения общих томительных буд­ней, которые тяготят присутствующих здесь взволнован­ного Войницкого и скучающую Елену Андреевну.

В конце пьесы «Дядя Ваня» слова Марины: «Давно я, грешница, лапши не ела»,—сами по себе не содержат ничего значительного и были бы излишни. Но в пьесе они говорят не только н даже не столько о благодушном желании Марины, сколько о той длинной веренице ров­ных, добрых, но тусклых дней и вечеров, в какие после пережитого вернулись дядя Ваня н Соня.

Способы воспроизведения скуки жизни у Чехова соз­давались не сразу и менялись и усложнялись сообразно задачам каждой пьесы в их особенности.

В пьесе «Иванов», характеризуя окружающую Ива­нова и Сашу духовную нищету и пустоту, Чехов крупны­ми пятнами вводит в диалог заведомо скучные разгово­ры между гостями Лебедева 2-е действие или между гостями Иванова начало 3-го действия. В первона­чальных редакциях пьесы таких разговоров было боль­ше и пустота их выступала еще обнаженнее. Перед Че­ховым вставала опасность, передавая атмосферу скуки, стать скучным н для зрителя. Эта опасность заставила поступиться некоторыми мотивами и эти эпизоды сокра­тить.

Впоследствии Чехов впечатление бессодержатель­ности и скуки в бытовом течении жизни передавал без особого выделения заведомо скучного и неинтересного, а лишь касаясь его и косвенно указывая на состояние скучающих путем уловления жеста или интонации, скрывающих не только прямой, но и эмоционально - скрытый смысл внешне незначащей фразы.