Посылаемые мною эпизоды № 4, 5, 6 служат об­разцами, как разнородны эти вставки» XIV, 507. Так как под номерами 4, 5 и 6 в списке стоят «Драма из русской жизни»—«Другим нельзя», «Потомок Барбаруссы», имеющий подзаголовок «Для Белого зала» и под одним общим номером «Кормило кормчему» и «Знаме­ние на кровле», то надо думать, что «Рассказы для Бе­лого зала» и «Книга Эрато» —это лишь два заглавия для одного и того же произведения или одно из них дол­жно было входить в состав другого.

Во всяком случае, состав этой книги, по замыслам Чернышевского, должен был быть очень разнообразен и, очевидно, большая часть здесь была уделена сатири­ческой борьбе с предрассудками, темнотой н невежест­вом, прикрываемым авторитетом науки.

Об этом ясно говорят слова Чернышевского, сказан­ные в сопроводительном списке о «Кормиле кормчему» и «Знамении на кровле»: «Кормило кормчему» и «Зна­мение на кровле»-—ученый фарс, по поводу которого подымаются отчасти смехотворные, отчасти серьезные споры, знакомящие публику Белого зала с различными системами экзегетики и т. п. наук и нелепостей» XIV, 507.

В «Кормиле кормчему» повествуется в иронически - торжественном библейском стиле о татарском пророке Абу-Джафаре, Продажной Душе. Во время кавказских войн он старался быть угодным и князю Воронцову, и Шамилю: «И ездил он в Тифлис и был угоден князю Во­ронцову; и ездил в Гунаб к Шамилю и был угоден Ша­милю... И стал Абу-Джафар втайне продавать водку правоверным; въяве же девушек кавказских русским офицерам... И благо ему было в горах Кавказских...» Скоро Абу-Джафар стал пророком. По требованию Во­ронцова явился он в лагерь к Шамилю н в тоне биб­лейских пророков возвестил о готовящейся неминуемой гибели Кавказа. Чтобы спастись, кавказцы должны по­кориться русским. Его пророчество темным народом принимается за правду. «И возопили воплем великим, как рев моря в плеске бури волнами о скалы Кавказа: смирится Кавказ и спасется Кавказ! Так написано в книге судеб. И смиримся, и спасемся!» Обман Абу-Джафара разоблачает Шамиль вместе со своим вер­ным другом Арслан-беем. Абу-Джафар подвергается казни. В лагере Шамиля опять спокойно. Послушание Шамилю не нарушается.

«Знамение на кровле» продолжает этот рассказ, иа этот раз уже в простом повествовании, без библейской орнаментации. В стане Шамиля на одной из саклей по­явился баран и стал блеять по козлиному. Народом это было принято за новое предвещание об угрожающей ги­бели. Стали наступать иа Шамиля: «Мирись с русскими, мирись!» Шамиль сначала растерялся, а потом приду­мывает свое «пророчество», противоположное по смыс­лу, где гибель предсказывается для русских. Баран объ­является слугой шайтана. Народ опять успокаивается. «Дня через два для народа будет явное дело: баран по­напрасну смущал правоверных, надобно смеяться над шайтаном: не удалось проклятому шайтану обмануть народ. И каждый будет говорить, что он с самого же начала понимал это, только дивился глупости других...» XVI, 536.