Теперь, что зло и что добро? Курсив Достоевского.— А. С, Все обратилось в спорный пункт, и всякий тол­кует и учит по-своему» ХШ, 58—«В чем мы - наи­более все ошибаемся и в чем все до ярости не согласны друг с другом? В том: что именно у нас есть хорошего. Если б нам только удалось согласиться в этом пункте, мы б тотчас же согласились и в том, что у нас есть нехорошего. Неумелость эта — опасный и червивый признак для общества» XIII, 518.

До сих пор русский образованный класс жил «на помочах» Европы. Мы разучились думать, разучились чувствовать по-своему, разучились сознавать себя. Мы «все еще сидим на европейских учебниках...» XIII, 504. Мы «унеслись на воздух и отказались чуть ли не от са­мой почвы» XIII, 504. «Мы ко всему сплошь прикиды­вали наш новый аршинчик торопливо, с заранее готовым взглядом» XIII, 504. «Мы и русскую-то курсив Досто­евского.— А. С. нашу землю любим как-то условно, по-книжному» XIII, 504. «Мы ищем «общей формулы», хотим «обратить человека в стертый пятиалтынный» XIII. 505. Нас заражает теоретизм, «кабинетное, рас­судочное решение вопросов». Мы отказываемся от живо­го человека, отрезываем его естественные желания и по­требности в угоду теорий. Мы остаемся «в недоумении перед недавними фактами нашей кантональной жизни, не зная, как отнестись к ним, то есть и за общечеловече­ские наши убеждения боясь, и неотразимый факт про­глядеть боясь, — сбиваясь и путаясь и на всякий слу­чай наблюдая благоразумное виляние туда и сюда» XIII, 519, Мы белоручки. «Трудов мы не любим». Мы изъедены фразерством, пустыми словами о должном, высоком и благородном, но этим лишь себя тешим, со­бою любуемся. «Да-с. мы теперь совершенно утешились. Пусть все вокруг нас и теперь еще не очень красиво; зато мы сами до того прекрасны, до того цивилизова­ны, до того европейцы, что даже народу стошнило на нас глядя». «Либерализмом и прогрессизмом все равно что торговали у нас в последнее время». В так назы­ваемых «гражданских слезах» наших всего больше са­молюбования и внешней моды. «Зато самолюбия, желчи в нас накопилась бездна; немудрено: сидячая жизнь!» XIII, 505. «Фразерство, эгоизм, самодоволь­ство и самолюбие» у нас дошли уже «до пожертвования истиной» XIII, 505.