При Константине VII Багрянородном в столичном училище продолжали преподавать философию, риторику, геометрию и астрономию, но мы не знаем, отличался ли там курс наук в принципе от курса средних школ.

Когда позднейшие византийские писатели упоминают о состоянии просвещения конца X — начала XI столетия, они подчеркивают обычно его низкий уровень. По словам Михаила Пселла, ни один из городов — ни Афины, ни Никомидия, ни египетская Александрия, ни древний или новый Рим — не блистали в ту пору научными достиже­ниями. И Анна Комнин замечает, что от Василия II (976—1025) до Константина IX Мономаха (1042—1055) образование находилось в пренебрежении, да и отец пи­сательницы, Алексей I, застал его в жалком состоянии. Справедливы ли эти жалобы и действительно ли царство­вание сурового аскета п воина Василия II ознаменовало отход от тех — не очень значительных — успехов, кото­рых византийская школа добилась при кесаре Варде и при Константине VII, сказать непросто. Быть может, писатели конца XI и XII в. острее чувствовали недостатки средневековой образовательной системы, нежели их предшественники. Как бы то пи было, к середине XI в. относится первая попытка воссоздания в Константинополе настоящей высшей школы.

Константинопольская высшая школа была основана I специальным указом Константина IX Мономаха, регламен­тировавшим ее деятельность. Она не была университетом в том смысле, в каком это слово понималось на средневеко­вом Западе, т. е. не была свободной корпорацией профессо­ров и студентов. Как и аудиторий Феодосия II, школа XI в. — государственное учреждение.

Она состояла из двух факультетов, или, вернее, объ­единяла две самостоятельные школы: юридическую и фи­лософскую. Первая находилась во вновь отстроенном мо­настыре св. Георгия, иначе называемом Манганами, кото­рый пользовался покровительством государя, разместивше­го там также некоторые государственные учреждения; вторая, возможно, в портике Ахилла, неподалеку от Августеона — главной константинопольской площади.

Новелла Константина IX посвящена организации юри­дической школы, или «музея законодательства», как ее именовали современники. Автор новеллы (видный ученый Иоанн Мавропод) оплакивает печальное состояние подго­товки юристов, не имевших ни специальных учителей, ни особых помещений, в результате чего законодательство и судопроизводство оказались подвергнутыми «всем опас­ностям житейского моря». Молодежь, искавшая возмож­ности получить юридическое образование, сетует он, попа­дала под влияние случайных людей, преподносивших ей вместо знания произвольные домыслы. Все это, по сло­вам Мавропода, заставило упорядочить совершенно запу­щенное дело подготовки правоведов, чему и должен слу­жить юридический факультет — училище законоведения.