И византийцы учились. И у них были школы и учителя.

Греческое слово «схолэ» означает прежде всего досуг, праздность, отдых, но вместе с тем и ученую беседу па досуге, умственный труд, учебные занятия. Схолиями мы по сей день называем толкования, комментарии. От слова «схолэ» произошло и слово «школа», и адекват­ные слова в латинском и в новых языках (school, Schule, ecole).

В сравнении с обитателями Западной Европы визан­тийцы казались грамотеями: живший на рубеже XII— XIII вв. Никита Хониат рассказывает, что крестоносцы потешались над привычкой греков писать и над тем, что они носили с собой тростниковые перья и чернильницы.

Насколько широко было распространено в Византии элементарное образование? Ответить на этот вопрос не­просто, ибо никаких статистических данных не сущест­вует. Иногда обращают внимание на то, что большинство героев житийной литературы, даже выходцы из семей ре­месленников и земледельцев, умеют читать и писать. Но было бы рискованным абсолютизировать эти данные, ко­торые могли быть навеяны литературным стереотипом. В стране оставалось немало неграмотных. Действительно, 43-я новелла императора Льва VI (886—912) требует, чтобы в городах при составлении документов не привле­кались неграмотные свидетели, но не считает возможным применять этот принцип к сельской местности, где, по словам законодателя, воспитание и образование пе наш­ли достаточного места и грамотных людей недостаточно. И точно так же правовед XII в. Вальсамон жалуется, что за пределами «царственного города», Константинопо­ля, немного людей, знающих грамоту. Кресты среди под­писей на деловых документах — не, редкость (и среди них кресты монахов). Неграмотных монахов упоминают мона­стырские уставы. Но более того — и на высоком админи­стративном посту можно было встретить необразованного человека: таков, например, Подарон, один из высших мор­ских командиров конца IX в. Так как он был неграмот­ным, император Лев VI распорядился, чтобы специаль­ный судья помогал Подарону разбирать тяжбы между мо­ряками. Об императоре Михаиле II (820—829) говорили, что другой успеет прочитать целую книгу, прежде чем он разберет буквы собственного имени. В VIII в. даже к епископу предъявлялись минимальные требования: согла­сно 2-му правилу VII Вселенского собора 787 г., епи­скоп должен был непременно знать псалтирь; что же ка­сается остальных книг Писания, то удовлетворялись об­щим с ними знакомством. В XI в. Михаил Пселл изде­вался над каким-то священником, который именовал себя грамматиком и нотарием,— это название подходило ему так же, как черным эфиопам эпитет «серебристые». Да, в юности этот человек ходил в школу, но не для того, чтобы учиться, а только для того, чтобы причинять не­приятности тем, кто его обучал.