Константинополь пользовался мировой славой научно го и учебного центра не только в Византии, но и на Западе. Память об этом сохранилась в стихотворении, по­явившемся на свет в Германии около 1300 г. под на­званием «Вартбургская война» и рассказывающем о состя­зании певцов. Один из героев «Вартбургской войны», волшебник и поэт Клингсор, говорит, между прочим, о трех главных школьных центрах того времени: это Париж, Константинополь и Багдад. Таково было широко распространенное суждение европейца XIII в.

После захвата Константинополя крестоносцами в 1204 г. и после восстановления Византийской империи в 1261 г. система высшего образования не была восста­новлена в прежнем масштабе. Государственный универ­ситет в Константинополе, по всей видимости, не функ­ционировал — зато активно стали действовать школы при монастырях. Монах Максим Плануд создал около 1300 г. школу в своем монастыре Непостижимого: там учились не монастырские послушники, по люди, сделавшие в даль­нейшем чиновную, военную и даже врачебную карьеру. В программу школы Плануда входили толкование ан­тичных классиков, математика, медицина. Несколько позд­нее Никифор Григора открыл школу при Хорском мо­настыре.

Любопытное обстоятельство. При всем традиционализ­ме византийцев традиции высшего образования в Константинополе были очень непрочными: государственные и пат­риаршие высшие школы то возникают в столице, то ис­чезают; они располагаются то в одном помещении, то в другом; их характер и организация постоянно видоизме­няются. Еще большей нестабильностью отличается мона­стырская высшая школа позднего периода: связанная с деятельностью конкретного учителя, подобного Плануду или Григоре, она закрывалась после смерти его или после того, как он попадал в опалу. Устойчивый университет - корпорация в Византии не сложился.

Последнее столетие византийской истории, когда госу­дарство существовало на краю пропасти, в постоянном ожидании турецкого завоевания, не благоприятствовало расцвету константинопольской школы. Георгий Схоларий, учитель и будущий патриарх (1454—1465, с перерыва­ми), прямо говорил об упадке образованности, об отста­вании византийцев от итальянцев. Монополия Константи­нополя на образование была потеряна, и пелопоннесская Мистра успешно соперничала со столицей, а по сути дела обгоняла ее. Более того, византийцы в поисках знаний начинали изучать иностранные языки, присматривались к деятельности зарубежных университетов. Схоластиче­ская логика, во всяком случае, привлекала их внимание, и ученый XV в. Иосиф Вриепний не без сожаления от­мечал, что он и его коллеги не изучали «диалектику» в университетах Италии, Франции или Англии.