Григорович так и остался в этой однобокости см. его образы в «Деревне» и «Антоне Горемыке», Достоевский, во многом близкий к Гоголю, уходит в широту захвата и глубокость анализа, Тургенев, Гончаров ищут синтеза пушкинской и гоголевской манеры. Среди художников интенсивно вырабатывается и упражняется дар наблю­дения над бытовой, конкретной сложностью каждого психического момента. Известны тургеневские подсчеты и записи звуков и красок. В аналогию можно вспомнить Ж- Сайд, переживающую недостаточность своих привыч­ных художественных средств при написании рассказов из крестьянского быта. Но даже и в шедеврах нового искусства еще долго звучат отголоски прежних тради­ций. Даль дает не столько быт, сколько феномены быта, деревенские странности, мужицкую экзотику. Тургенев в «Записках охотника» тоже фиксирует преимуществен­но «исключения» и портреты рисует в сильном сколь­жении к синтетической психологической конденсации Хорь, Калиныч, ;Касьян, Бирюк, Сучок, Татьяна Бори­совна и др.. Гончаров в «Обыкновенной истории» и в начатом «Обломове», хотя и в смягченных формах, про­должает манеру прямолинейно проведенного сгущения выделенных психических линий до пределов карикатуры и гротеска.

Толстой входит в общее русло реалистических иска­ний времени и окончательно ломает пережитки прежней традиции.

Выполняя историческую миссию художника-реа­листа, Толстой в своих исканиях побуждался и руково­дился не только стремлениями к художественному «реа­лизму» как таковому. Вся система выработанных им средств отвечала и служила его личным творческим идейным интересам.

Ни в какой стороне творческого процесса не сказы­вается столь сильно личное своеобразие писательской индивидуальности, как в области психологического ри­сунка.

В самом деле: чем определяется психическое напол­нение персонажа? В какой мере здесь участ­вует внешняя действительность и психика самого ав­тора?

Кроме наличности известного кругозора, который да­ется автору его социальным положением, кроме специ­фических способностей к перевоплощению, во всяком художнике, наблюдающем и изображающем психику, необходимо предположить присутствие его собственной индивидуальной отправной точки зрения, которая управ­ляет его вниманием, придает его созерцанию своеобраз­ную и особую восприимчивость к выделенным сторонам и моментам наблюдаемого поля.