- Где вы работаете? - спрашиваю я.
- Работают ослы и лошади,- говорит он.- Лично я не работаю и не собираюсь работать. Так и запишите в ваши паршивые бумаги... Можно приписать - хожу в клуб, играю в карты...
Он раздражен. Может быть, болен. Я хочу уити, чтоб взять сведения у соседа. Уходя, я смотрю на него. Где-то я видел это лицо.
- Алеша! - говорю я.
- Работают ослы и лошади,- говорит он.- Лично я не работаю и не собираюсь работать. Так и запишите в ваши паршивые бумаги... Можно приписать - хожу в клуб, играю в карты...
Он раздражен. Может быть, болен. Я хочу уити, чтоб взять сведения у соседа. Уходя, я смотрю на него. Где-то я видел это лицо.
- Алеша! - говорю я.
Он садится на койке. Лицо у него небритое, хмурое.
Я вижу перед собой Алешу Н.- гимназического товарища. Он был старше меня классом. Это был чистюля, зубрила, первый ученик, маменькин сынок...
- Что случилось, Алеша? - бормочу я.
- Ровным счетом ничего не случилось,- говорит он. Я вижу досаду на его лице.
Может, я могу помочь тебе чем-нибудь.
- Абсолютно ничего не надо,- говорит он.- Впрочем, если у тебя есть деньги,- дай пятерку, схожу в клуб.
Я ему даю значительно больше, но он берет только пять рублей.
Через несколько минут я сижу на его койке, и мы с ним беседуем, как когда-то, десять лет назад.
В сущности, история самая пошлая,- говорит он.- Ушла жена с одним прохвостом. Начал пить. Пропил все, что было. Потерял работу. Стал играть в клубе... А теперь, понимаешь, а хочется вернуться к тому, что было. Мог бы, но и хочу. Все ерунда, чушь, комедия, вздор, дым...
Я беру с него слово, что он зайдет ко мне.