тех, кто не упускал случая обыграть подобную новинку <...> Иногда он — конечно, в шутку — нарочито грубо толкал Нотгафта (который ростом был много меньше его) и, обернувшись, с демонстративной надменностью произносил:  «Извиняюсь!» Все, конечно,20 Вторая (незаконченная) редакция романа «Мастер и Маргарита» (ГБЛ, ф. 562, 6.2, л. 66 об. — 67).21 ГБЛ. ф. 562, 6.7, с. 349; ср.:   «- Я поэт дрянной, бузовый» (с. 365).хохотали, потому что это делалось с подлинным актерским мастерством. Тогда это словечко «извиняюсь» вместо «извините» только входило в язык.Так же Добужинский обыгрывал слово «пока», которое стало применяться вместо «до свидания». Он неуклюже совал руку Александру Бенуа и, угрожающе посматривая, произносил жестким деревянным голосом: "Пока" 22. Изображенная здесь языковая позиция очень близка авторской позиции в прозе Булгакова. Приведем еще одно свидетельство современника, Вл. Азова, оценивающего те же самые слова в «Открытом письме Академии наук, наркому просвещения А. В. Луначарскому, АкЦентру, Губполитпросвету, Сорабису, Управлению академических театров, месткомам частных театров и всем грамотным русским людям»: «С 1915 года, со времени наплыва в центры русской образованности беженцев с окраин, русский язык начал подвергаться уродованию. Началась полонизация обиходной русской речи. Беженцы принесли с собой нелепый и дико для русского уха звучащий оборот «извиняюсь». Сейчас весь Петроград и вся Москва говорят: «извиняюсь» вместо «извините», «виноват» или «простите». <...> Беженцы же привезли с собою и ввели во всеобщее употребление нелепое «пока», и это «пока» с успехом вытесняет русское «до свидания». Русские люди научились от беженцев говорить «размените» вместо «разменяйте», путать «надо» с «нужно» и ставить эти наречия как раз наоборот: «надо» вместо «нужно» и «нужно» вместо «надо»... Человеку, который любит русский язык, придется «одеть» рубище, сказать смиренно «извиняюсь» и «подойти» в пустыню. Проснитесь, спящие, и не дайте беженскому волапюку завладеть сценой академических театров, как он завладел уже трамваем, тротуаром, магазином и гостиной!»23. У Булгакова речь этого рода всегда демонстративна, всегда оценена, прямым образом сопоставлена с довоенной нормой. И когда Иван признается своему   ночному гостю:

11 Милашевский В. Вечера, позавчера. Воспоминания художника. Л., 1972, с. 158-159.23 Жизнь искусства, 1923, № 43 (913), с. 8. Ср. многочисленные примеры со словом «извиняюсь» в литературе XIX в., приведенные и интерпретированные Г. Винокуром, который полемизирует с «пуризмом» А. Г. Горнфельда (Винокур Г. Культура языка. Очерки лингвистической технологии. М., 1925, с. 38—43).