редакциях «Мастера и Маргариты» формируется речь, этого героя, резко отличная от речи Берлиоза или иностранца, подаваемая с нажимом: «— Чего это? — спросил А[нтоша]»; «—Какие же это фактически доказательства?]»; ((Какой такой <...> Иммануил?]»18 « — Буржуйская карточка, — подумал] Иванушка» (о визитной карточке Воланда)19. Особенно характерен следующий отрывок из сохранившейся части второй редакции:   «—Знаете  что,  господин   богослов! — резко17 Письмо к С. М. Льву (Л. М. Савину; комментарий к письму см.. в главе пятой). ЦГАЛИ, ф. 2510, оп. 1, ед. хр. 65.18 Первая (незаконченная) редакция романа «Мастер и Маргарита» (ГБЛ, ф. 562. 6.1, л. 27 об.— 29); в квадратные скобки заключен предположительно восстанавливаемый нами текст (подробнее о реконструкции первой и второй редакций, в значительной степени уничтоженных автором, см.: Чудакова М.Опыт реконструкции текста М. Булгакова.— В кн.: Памятникикультуры. Новые открытия. Ежегодник. 1976. М., 1977).19ГБЛ,-ф. 562, 6.1, л. 44.вмешался вдруг Иванушка, — вы все-таки полегче, но без хамства Что это за слово „чернь? Толпа состоит из пролетариата, месье!Глянув с большим любопытством на Иванушку в момент произнесения слова „хамство", инженер тем не менее в бой не вступил, а с шутовской ужимочкой ответил:— Как когда, как когда...» 20. (Подчеркнутые нами слова — известный фразеологизм тех лет; ср. реплику персонажа Маяковского в стихотворении «Перекопский энтузиазм» : «Не толкаться! Но-но! Без хамства! Это вам не 18-й годик!») Приведем характерный фрагмент из третьей редакции романа (разрядкой выделим слова, заменившие зачеркнутые — той же лексической окраски): «А вместо его меня засадили, <и> еще двое ваших бузотеров спину колют! Сумасшествие <и буза дикая)!Прп слове (буза) «бузотеры» врачи чуть-чуть улыбнулись, а Стравинский заговорил очень серьезно»21. Примечательно, что работа над этими страницами идет осенью 1933 г. — почти одновременно с тем, как Зощенко выступает против изгнания из литературного языка именно слова «буза», выбранного им в качестве примера (см. об этом в пятой главе). Эта лексика сохраняется в речи Иванушкп и в. последней редакции романа: «На все сто — подтвердил тот, любя выражаться вычурно и фигурально» (с. 428); <<Я извиняюсь,— сказал он, и лицо его потемнело,— вы не можете подождать минутку? Я хочу товарищу пару слов сказать» (с, 433). Напомним, что только прибалтийский немец Тальберг зовет Елену «на. пару слов» (с. 29). С особенной остротой воспринималось это слово в самом начале 1920-х годов. Вот характерное свидетельство мемуариста: «В ту пору сильно доставалось от старых петербургских интеллигентов некоторым «новинкам» русской речи, а их появлялось немало. Всякое засорение языка воспринималось как святотатство <..."> Добужинский был одним из