1923 г. (для более позднего Зощенко сходство с Леоновым полностью исключено) .
3Уже в ранних рассказах диалог нередко может быть расценен как островки личного сказа в потоке сказа безличного. Развитие повествовательной манеры Зощенко в первые годы можно представить как разрастание диалога и постепенное заполнение им всей ткани рассказа. Расплести голоса героев и рассказчика становится все более трудно: диалог передается теми же формами, что и речь рассказчика. Личный сказ полностью замещает собою безличный.Впервые это происходит, по-видимому, в рассказе 1922 г. «Черная магия», где налицо «живой», снабженный биографией рассказчик, называющий себя в первом лице, и где весь рассказ представляет собою как бы ряд развернутых реплик диалога, затем — в «Рассказах Синебрюхова».Первое лицо рассказчика, введенное в повествование непосредственно, произвело в прозе Зощенко настоящую революцию: фабула отодвинулась на задний план и вычленяется с трудом: рассказчик как бы не в силах вое-
Красный журнал для всех, 1925, № 2, с. 67.Литературные записки, 1922, № 2, с. 9. См. также; Вопросы литературы, 1968, № 11, с. 237. - становить события в их связи и последовательности, факты, излагаемые им, противоречат друг другу; эпизод, подробно изображенный в одном рассказе, в другом объявлен несуществовавшим («... да только не было в тот раз прекрасной полячки Виктории Казимировны. И быть ее не могло. Была она в другой раз и по другому делу... Это уж я так, извините худого мужика...»). Ни один из рассказов почти невозможно связно пересказать, не спутав с другим, тогда как отдельные их фразы помнит любой читатель. Истинные события совершаются в этих рассказах не на уровне фабулы, а на уровне повествования.Начиная с «Рассказов Синебрюхова» эта проза навсегда осталась связанной с именно такой — личной — формой сказа, претерпевшей, в свою очередь, на протяжении литературного пути писателя глубокие изменения.«Рассказы Синебрюхова» возводились современной критикой к прозе Лескова40. Имена двух писателей тем естественнее связывались в литературном сознании 20-х годов, что творчество Лескова еще не успело целиком отойти в область истории литературы. Еще допечатыва-лись его произведения, не опубликованные при жизни. Проза Лескова, слишком бегло и недостаточно оцененная современниками автора,