который никак не проявляет своей определенности, кроме в самом общем смысле сниженной речи, с элементами просторечия.Здесь налицо, в сущности, лишь самая общая установка да рассказывание, которая позволяет автору строить
24 Федин К. Указ. соч., с. 172.25 Ценные соображения по поводу того, что эти определения и понимание сказа М. М. Бахтиным «не противоречат друг другу а также полезные классификации даны в статье: Кожевникова Н. В. О типах повествования в советской прозе.— В кн.: Вопросы языка современной русской литературы. М., 197186 В этой главе все цитаты из произведений М. Зощенко — по публикациям, а также! Зощенко М, Над кем смеетесь» М.— Л., 1928.«живое» повествование, иногда столь же далекое от устной речи, как и от письменной традиции, и лишь помогающее достигнуть желаемой трансформации узаконенных форм повествования, ведущегося «от автора». Такого типа повествование встречается у многих современников Зощепко, например у А. Неверова в повести «Ташкент — город хлебный» (1923), у Мих. Козакова (рассказ «Немой Павел»), у Л. Леонова (ранние сборники), у М. Волкова (сборники «Летропикация», 1921; «Морока», 1922). Яркий образец такого сказа — «Иисусов грех» И. Бабеля (1922 г., напечатано в 1924 г.). Эта разновидность сказа предполагает известное мастерство рассказчика; можно утверждать, что, сохраняя устную установку в общем виде, повествование стремится к освобождению от характерных признаков устной речи с ее многочисленными помехами основной фабульной нити. Эта разновидность сказа была в свое время бегло отмечена Эйхенбаумом, писавшим, что в ней сохраняются следы фольклорной основы и сказовой интонации, но рассказчика, как такового, собственно нет. «Получается своего рода стилизация сказа. Так, у Н. Никитина: «На пристань ощерился череп — дом пазовский, гостинный двор. По фасаду облупились две пары столбов, раньше под колонку выбелены были. Перед домом иссохшая поляна. А на вазовском крыльце постоянно сидит, проминая приступочки, сам старик» и т. д.27«Первое лицо» в рассказе такого типа отсутствует, равно как и любые биографические детали (мы ничего не знаем о рассказчике «Кавказского пленника», хотя все время «слышим» его). Автору нужен не рассказчик с речевыми атрибутами его своеобразной «личности» и «биографии», а лишь особый тип рассказа, нередко ориентированный на сближение с речью героя28. Для иллюстрации
В. Лесков и современная проза.— В кн.: Эйхенбаум В. Литература. Л., 1927, с. 222. См. также: Виноградов В. В. Проблема сказа в стилистике.—В кн.: Поэтика, т. II. Л., 1926, с 38—39. Современные исследования на пути эволюции этого сказа выделяют такой тип