английского ученого Джеймса Джинса (1877—1946) «Вселенная вокруг нас», только что вышедшей лотда (пер.в Н. Идельсона. М.—Л., 1932),—без всякой видимой мотивировки, лишь потому, что Зощенко увлечен ее языком. Он дает ему такую высокую оценку, которую не давал, кажется, ни одному литературному явлению: «Эта книга замечательна во многих отношениях. Это одна из редких серьезных книг, написанных отличным, легким и Даже изящным языком. Книга, несмотря на всю серьезность, читается как увлекательный роман». В те годы книга Дж. Джинса вообще привлекла к себе большое внимание и активно обсуждалась. Весной 1968 г., выступая на вечере воспоминаний об А. Платонове в Центральном Доме литераторов, писатель А. Е. Явич, описывая начало 30-х

8 Павлов И. П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. Условные Рефлексы. Сб. статей, докладов, лекций и речей. 4-е изд., доп. М.- Лм 1928, с. 141. О. Чудакова

 годов, говорил: «В ту пору была мода на Джинса. Его тео рия жизни как «гнилой плесени» на поверхности Земли никого из нас не устраивала».«Из всей книги лучше всего написан конец,— пишет Зощенко.— Несколько последних строк звучат необычайно сильно и мужественно. Я с охотой подписался бы под этими строчками: «В далеком будущем наши по, томки, взирая на длинную перспективу времен, будут считать наши века за туманное утро истории мира. <...> Мы окутаны еще слишком густым предрассветным туманом, чтобы могли даже смутно представить себе, каким явится этот мир для тех, кому суждено увидеть его в полном сиянии дня».Метафоризм этого отрывка не только подсказал, возможно, название повести Зощенко, но и развернуто отравился в самом тексте. «Предрассветный туман» и восход солнца (т. е. солнца полного и ясного сознания), «мрак» и «свет» («полное сияние дня цивилизации») — эти параллели многократно использованы в книге в применении к эволюции всего человечества и к сознанию отдельного человека.Джине пишет: «Как обитатели Земли, мы живем в самом начале времен: мы вступаем в бытие в свежих красках рассвета, и перед нами расстилается день невообразимой длины с его возможностями почти неограниченных достижений».Как перифраз этой метафоры, возникает у Зощенко врелище «маленького несчастного дикаря», «который бредет по узкой горной тропинке, едва освещенной первыми лучами утреннего солнца».Сама проблема путей человеческого разума — его движения вперед ц возвращения вспять — к дикости, варварству, мраку («Шред восходом солнца»), связанная для Зощенко в эти годы главным образом с теориями современных физиологов, была, в сущности, возвратом к традиционной философской и историософской проблематике. Раоота