— Да, — вежливо подтвердил молодой литератор, — бедноват язык. <...>— Да как же ему не быть бедноватым, — вскрикивал пожилой, — метафора не собака, прошу это заметить! Без нее голо! Голо! Голо! Запомните это, старик!»28 Напомним известные слова Толстого о повестях Пушкина: «Голы как-то».И Зощенко, и Булгаков, решая собственные художественные вадачи, равно оттолкнулись от традиции Достоевского и Толстого (конечно, не избегнув ее), определявшей развитие прозы первой половины XX в. Противовесом была для одного — проза Гоголя, а затем Пушкина, для другого — главным образом Гоголя; и та и другая — как ориентированная не на «психологию» в бытовавшем смысле слова, а на нечто другое, для Булгакова принявшее один первообраз, для Зощенко — иной. Язык обоих столь разных писателей противостал преобладавшим литературным вкусам как «бедноватый».Зощенко в середине 30-х годов делает настойчивые
11 ЦГАЛИ, ф. 2510, 1.65. В ответ Л. М. Савин писал: «Правы! Десять раз правы. Сегодня, перечитывая «Юшку», я могу сказать, что много, много излишней кучерявости» (ИРЛИ, ф. 369, еД- хр. 423). Роман был первым произведением 39-летнего автора, и А. Толстой писал, посылая его Горькому: «Борется с языком, с формой, похож на конквистадора, попавшего в девственный лес словесности» (Литературное наследство, т. 70.и - 1963, с. 404). . Булгаков М, Указ. соч., с, 279, попытки заставить язык прозы служить одному лишь «выражению нужной мысли» (Пушкин), не оживляя его «метафорами» и не отяжеляя «психологической темой», — понятия, для него в то время оказавшиеся в одном ряду. Сухость, определенная обесцвеченность стиля его повестей этих лет связана с выполнением именно данной задачи. Само появление документальных повестей Зощенко объясняется в первую, очередь этим обстоятельством. Обращаясь к новым жанрам, Зощенко ищет языковую форму, необходимую для наиболее сжатого, точного, общепонятного изложения фактов документального (хроникального, мемуарного, научного и т. п.) характера. Юмор, без которого казалось, не может существовать зощенковская проза, сводится здесь до минимума (в повести «Керенский», например, его участие ограничено как бы теми самыми пределами, какие положены юмору в