закурчавилось. И спектральный анализ озарил вдруг своим дивным несказанным блеском холмистую местность...» («Сирень цветет»).В библиотеке Зощенко сохранилась одна из книжек альманаха «Круг» с его пометами на тексте рассказа Вс. Иванова «Блаженный Ананий»: «Девка медленно (она тоже стыдилась яблок) отклонила свое тело от корзины. <...> Саша, перекидывавший из одной руки в другую, уронил яблоко. И Ольга, тряся дрожащими руками и, видимо, особенно стыдясь их, кинулась к нему»26. Против подчеркнутых мест — два вопросительных знака и запись на полях: «Иванов «переигрывается» как провинциальный актер». Аналогичное неприятие «непростого», вычурного в языке современной беллетристики — в разборе романа ленинградского писателя Л. М. Савина (псевдоним С. М. Льва; 1881—1947), предпринятом Булгаковым в письме к нему от 26 апреля 1930 г.: «Надо менять язык. Из всех способов ознакомить читателя с Вашим замыслом изволили выбрать самър неудобный.«Он следил за плешивыми лентами, что оголяли череп» (гл. 2). Я — Ваш читатель, останавливаюсь и вместо того, чтобы следить за развитием событий, начинаю размышлять над тем, что это значит, и двигаюсь дальше с сильнейшим сомнением в душе.Никакие «плешивые ленты» не оголяют череп! Читатели Ваши не раз стриглись в парикмахерских. Стрижка происходит не так, дело гораздо проще. Дело просто, как «рота готовилась к полковому празднику» (гл. 12). Это так. И все должно быть так. Просто. А то местами до того непросто, что просто неверно, туманно. Сомнительно. «Оголенный череп, плоский, как дно баркаса» (гл. 2)1 Помилуйте! Разве что перевернутого баркаса? Да и при чем здесь баркас? Книга усеяна вычурными,   претенциозными   оборотами.   <;..> Впечатление26 Альманах «Круг», кн. 6. М., 1927, с. 113.такое, что автюр Юшкой совершенно не интересуется Юшка ему не нужен, а нужно ему (зачем — бог знает) угостить читателя таким языком, чтобы тот подумал:— Ишь как Савин пишет! Заковыристо.И главное, всё нарочно, всё как похитрей и почудней, там где просто, там и хорошо» Зощенко же в статье 1936 г. призывает «облегчить затрудненный стиль (лучше сказать просто, чем «маловысокохудожественно»)». Добавим к письму Булгакова и образ литературной современности с ее языковыми пристрастиями, несколькими штрихами изображенный в сцене чтения Максудовым своего романа:« — Язык! — вскрикивал литератор... — язык, главное! Язык никуда не годится. <...>— Метафора! — кричал закусивший.