Пушкинская проза, ее язык, представляется Зощенко той пейтральнои речевой почвой, на которую может опереться современный писатель. У Толстого и Достоевского к этому времени была уже своя традиция, многие годы Разрабатывавшаяся и уже связавшаяся с именами многочисленных эпигонов; идея «красного Льва Толстого» казалась поворотом к формам многократно испробованным и если не исчерпавшим своих возможностей, то ставшим многом традицией «досадной» (Тынянов). Напомним здесь слова Платонова — в статье, вышедшей в один меголов, столь обильных, ярких и мощных в народной речи»иказ. соч., с. 59). Ср. также замечание Ю. Н. Тынянова о переносе у Пушкина «центра тяжести не на период, а на краткую  (Тынянов Пушкин и его современники. М., 1968, сяц с «Шестой повестью И. П. Белкина» и при этом прямо перекликающейся с цитированным ранее авторским вступлением: «Особенно далеко отошел от Пушкина и впал в мучительное заблуждение Достоевский <...> Нам кажется, Пушкин бы ужаснулся конечному результату кое-каких сочинений своих последователей, продолжателей дела русской литературы. Гоголь, например, и сам ужаснулся. Живые элементы пушкинского творчества, взятые отдельно, умерли и выделили яд» 23. (Нельзя не видеть здесь и воздействия известных статей В. В. Розанова о Гоголе.)Проза Пушкина не имела подражателей и ни в какой мере не связывалась с представлением о дурной традиции, о средней беллетристике начала века, от которой так настойчиво много лет уходит Зощенко.Так заново ставился вопрос о разных ветвях русской прозы — пушкинской, гоголевской, толстовской — и о разном цветении этих ветвей в различные периоды нашей литературы.

4Само по себе привлечение в литературу документального материала не было новым и исключительным явлением после 20-х годов и лефовской теории и практики. Открытое провозглашение какой-либо литературной традиции наиболее живой и действенной и прямое следование по стопам учителя тоже не было специфической чертой одного Зощенко 24.Гораздо важнее, что Зощенко, как когда-то Пушкина, занимает в эти годы реформа прозы в целом — ее жанров, ее языка. При этом в работе Зощенко начиная с середины 30-х годов мы видим ту же осознанность или, точнее сказать, преднамеренность литературных поисков что и у Пушкина (упрощенную, конечно, следованием образцу), одна из самых ранних статей которого, написан-23 Платонов А. Размышления читателя, с. 34.24 Ср. ответы Леонова на вопросы анкеты журнала «На литературном посту» (1927, № 5-6, с. 57): «3. Влияют ли классикина ваше творчество? Кто из классиков влияет? 4. Художест-