Чернышевский принимает свой обычный боевой нра­воучительный или сатирический тон. То эпитетом, то из­менением слова, го собственным, открыто комментирующим замечанием он факты мемуаров освещает с точки зрения своего понимания. Ему не нравится бабушка Ж - Сайд, и он не скупится на слова, чтобы вызвать у читателя ненависть к ней. Он не может ей простить ро­дительского деспотизма, хотя и сглаженного любовью к сыну к отцу Ж. Санд и к внучке самой Ж. Санд. И он всюду старается отодвинуть снисходительность и панегирики Ж. Санд и представить это лицо как истин­ное воплощение зла. Чернышевский не мог простить не только деспотизма самодура, но и тирании любви. Не­навистен ему и Морис, отец Ж - Санд, особенно в том моменте, где идет речь о его женитьбе на Викторине, матери Ж- Санд. Чернышевский обрушивается на него за мягкость, с какою он выносит деспотизм и вмеша­тельство матери в его любовь к своей невесте, а потом жене. Его ирония здесь приобретает наиболее резкий н жесткий тон3. Сатирически излагаются также все стра­ницы, где идет речь о светском парижском обществе. Пустота, сплетни, притворство, игра показным аристо­кратизмом, невежество, отсутствие способности понять свежую новую мысль, религиозное ханжество, тайная озлобленность против всего, что не принадлежит этому кругу,— все это вызывает со стороны Чернышевского но­вый и новый и все более крепкий яд гневной насмешки.

Наоборот, все, что Чернышевский замечает открыто­го, смелого и искреннего, это подчеркивается, выделяет­ся, ставится в контраст и образец. Особенно выделены два лица: Викторина, мать Ж. Сайд, и, конечно, сама Ж. Санд. Обе женщины подвергались гонению, клевете и насмешкам за то, что имели смелость быть свободны­ми в своих чувствах. Чернышевский здесь подхватывает любимые мысли о должной эмансипации и многие стра­ницы мемуаров превращает в яркую публицистическую статью.