Но такое разграничение изменений, вызванных работой автора, от изменений, вызванных опечатками, только подгото­вляет материал для издания. Остается решить главный вопрос: какие из исправлений автора брать и какие отвергать? или,— расширяя понятие „редакции", — какую редакцию произведения считать основной?

Существует один, универсально применяемый принцип вы­бора редакции — это принцип последнего авторского текста. Принцип этот вообще дает правильный результат, но сам по себе он настолько механистичен, что не может служить осно­ванием для критики текстов. Это скорее — практическое пра­вило, оправдывающееся в большинстве случаев. Однако, как всякое правило, принцип этот допускает исключения, если он расходится с рациональными основами выбора текста,

Задача редактора — дать текст, наиболее выражающий худо­жественное задание произведения. Поскольку это художествен­ное задание яснее всего самому автору, мы можем вообще сделать подмену и сказать, что должны дать тот текст, ко­торый намеревался дать автор. А так как вообще автор в про­цессе творческой работы приобретает всё больший и больший художественный опыт, то можно считать, что последние пере­делки автора наиболее точно передают художественное за­дание произведения. Но, чтобы прийти к такому результату мы были принуждены сделать ряд допущений, которые не всегда оправдываются в действительности.

В самом деле, в условиях новой литературы произведения нашего времени носят глубокий отпечаток художественной индивидуальности автора. Поэтому совершенно недопустимо, чтобы произведения одного автора после него подправлял какой-нибудь другой, с совершенно иной художественной индиви­дуальностью. Между тем и художественная индивидуальность автора меняется, и сам автор в конце концов перестает быть самим собой. Иногда изменения, испытанные индивидуальностью автора, так глубоки, что он приходит в конфликт с собствен­ным творчеством. Такова судьба авторов, испытывающих всякие „кризисы", „обращения" и т. п. Хорошо, если в старости автор просто отходит от созданий своей юности. Так, для Пушкина после 1828 года не могло быть вопроса о том, чтобы править „Гавриилиаду". Он просто отмежевывался от своего прошлого, отрекался от него. Конфликт был слишком велик. Л. Толстой просто отошел от своих художественных произве­дений. Но иногда конфликт не так резок, и автор пытается перевести на новые рельсы свое старое произведение. Вообще говоря, всякая переработка произведения есть изменение в целом или в частях поэтической системы автора. Чем ближе переработка к моменту создания произведения, тем она орга­ничнее, тем более эта перемена системы соответствует основ­ному художественному замыслу. Но чем дальше отходит автор от своего произведения, тем чаще эта перемена системы пере­ходит в простые заплаты нового стиля на основе чуждого ему старого органического. Труднейшим вопросом для редактора является решение того, удалось ли автору найти новую систему и переработать „без остатка" свое произведение так, чтобы, с одной стороны, не было внутреннего противоречия между разными местами произведения, не было бы вопиющего разностилья; с другой стороны—чтобы новая система органически слилась с художественным замыслом произведения. В этом состоит отбор редакций по принципу текста единой системы.