Навигация
News:

На правах рекламы:

• Автолюкс как претензии. Защита прав претензия текст.

Рекомендуем

Показать все

Посещаймость
ИМЕНИННИЦА
До деревни Горки было всего, я полагаю, версты три.  Однако пешком идти
я не рискнул. Весенняя грязь буквально доходила до колена.
Возле  самой  станции,  у  кооператива,  стояла  крестьянская  подвода.
Немолодой мужик в зимней шапке возился около лошади.
До деревни Горки было всего, я полагаю, версты три.  Однако пешком идтия не рискнул. Весенняя грязь буквально доходила до колена.Возле  самой  станции,  у  кооператива,  стояла  крестьянская  подвода.Немолодой мужик в зимней шапке возился около лошади.
-- А что, дядя,-- спросил я,-- не подвезешь ли меня до Горок?
-- Подвезти можно, -- сказал мужик, -- только даром мне нет расчету тебя подвозить. Рублишко надо  мне с  тебя взять,  милый  человек. Дюже дорога трудная.
Я сел в телегу, и мы тронулись. Дорога, действительно, была аховая. Казалось, дорога была специально устроена  с  тем  тонким  расчетом,  чтобы вся  весенняя  дрянь со всех
окрестных нолей стекала  именно  сюда.  Жидкая грязь покрывала почти  полное колесо.
-- Грязь-то какая,-- сказал я.
-- Воды, конечно, много,-- равнодушно ответил мужик.
Он  сидел  на передке, свесив вниз ноги,  и непрестанно цокал на лошадь языком. Между  прочим, цокал он языком абсолютно всю дорогу. И только  когда переставал цокать хоть на  минуту, лошадь поводила назад  ушами и добродушно останавливалась.
Мы отъехали шагов  сто, как вдруг позади  нас, у кооператива,  раздался истошный бабий крик. И какая-то баба в  сером платке, сильно размахивая руками  и ругаясь на
чем свет стоит, торопливо шла за телегой, с трудом  передвигая ноги в жидкой грязи.
-- Ты что ж это, бродяга! -- кричала баба, доходя в некоторых словах до полного визгу.-- Ты кого же  посадил-то,  черт  рваный? Обормот,  горе  твое луковое!
Мой мужик оглянулся назад и усмехнулся в бороденку.
-- Ах, паразит--баба,-- сказал он с улыбкой,-- кроет-то как?
-- А чего она? -- спросил я.
-- А  пес ее знает,-- сказал мужик,  сморкаясь.-- Не иначе как в телегу ладит. Неохота ей, должно статься, по грязи хлюпать.
-- Так пущай сядет,-- сказал я.
-- Троих не можно увезти,-- ответил мужик,-- дюже дорога трудная.
Баба, подобрав  юбки до живота, нажимала все быстрее,  однако  по такой грязи догнать нас было трудновато.
-- А ты что, с ней уговорился, что ли?--спросил я.
-- Зачем уговорился? -- ответил мужик.-- Жена это мне. Что мне с ней зря уговариваться?
-- Да что ты?! Жена? -- удивился я.-- Зачем же ты ее взял-то?
--  Да  увязалась  баба. Именинница  она,  видишь,  у меня  сегодня. За покупками мы выехали. В кооператив...
Мне, городскому человеку, ужасно как стало неловко ехать в  телеге, тем более что именинница крыла теперь все громче и громче  и меня, и моих родных, и своего полупочтенного супруга.
Я подал мужику рубль, спрыгнул с телеги и сказал:
-- Пущай баба сядет. Я пройдусь.
Мужик взял рубль и, не снимая с головы шапки, засунул его куда-то под волоса. Однако свою именинницу он не стал ждать. Он снова зацокал языком и двинул дальше.
Я мужественно шагал рядом, держась за телегу рукой, потом спросил:
-- Ну, что ж не сажаешь-то?
Мужик тяжело вздохнул:
--  Дорога  дюже  тяжелая.  Не  можно  сажать сейчас... Да  ничего  ей, бабе-то. Она у меня -- дьявол, двужильная. 
Я  снова  на ходу  влез в телегу  и  доехал  до самой деревни, стараясь теперь не глядеть ни на моего извозчика, ни на именинницу. Мужик угрюмо молчал. И, только когда мы подъехали к дому, мужик сказал:
-- Дорога дюже тяжелая, вот что  я  скажу. За такую  дорогу трояк брать надо.
Пока я рассчитывался с извозчиком и расспрашивал, где бы мне найти председателя,  --  подошла  именинница.  Пот катил с  нее  градом.  Она одернула свои юбки, не глядя на мужа, просто сказала:
-- Выгружать, что ли?
-- Конечно, выгружать,-- сказал мужик.-- Не до лету лежать товару.
Баба подошла к телеге и стала выгружать покупки, унося их в дом.
1926