Тогда в критике перестали говорить о драматурги­ческой неумелости Чехова. С «отсутствием действия» в его пьесах примирились как с их специфической осо­бенностью, определили пьесы Чехова как особую «драму настроения», и иа этом все вопросы на время казались решенными. Лишь у немногих осталась оглядка на при­вычные «драматургические законы», и они продолжали говорить о «рыхлости», о «расплывчатости чеховского сценария», ставя это Чехову в слабый упрек. Но теперь этот упрек уже не носил характера недовольства или не­доброжелательства. Чехову это «простили». Характери­стика пьес Чехова во всех статьях теперь наполнялась перечнем всего того, что содействует «настроению»: эле­менты лирической окраски в речах действующих лиц, звуковое сопровождение, паузы и проч.

В более поздних специальных работах с разной сте­пенью полноты и в разной систематизации перечисля­лись и описывались по преимуществу те же приемы и особенности Юрьев, Григорьев, Балухатый*.

Особенно много в изучении драматургии Чехова бы­ло сделано С. Д. Балухатым. В двух книгах и в не­скольких отдельных этюдах С. Д. Балухатый проследил историю написания и первых постановок каждой пьесы, собрал большой материал, характеризующий отношение самого Чехова к своей деятельности как драматурга, и отношение к его пьесам со стороны критики и публики. С. Д. Балухатым тщательно описано построение каждой пьесы с последовательным обозначением процесса по­степенного формирования тех особенностей и приемов, которые составляют специфику чеховских пьес. Все это много помогает изучению драматургии Чехова.

К сожалению, и у С. Д. Балухатого все особенности драматургического строения пьес Чехова представлены лишь описательно. Вопрос о связях формы и содер­жания в пьесах Чехова остается совсем неосвещен­ным.