В «Иванове» еще нет этой внесюжетной рассредоточенности, какую наблюдаем в более поздних пьесах Че­хова, Внутренняя драма центрального лица — Иванова, удерживая иа себе главное движение пьесы, демонстри­руется сюжетно объединяющим событием — историей Иванова и Саши Лебедевой. Однако уже и в этой пьесе многое находится вне прямой сюжетной концентрации. Сцена пятая первого акта Шабельский н Анна Пет­ровна, очень многое во втором акте гости иа именинах Саши, первая, вторая, третья и четвертая сцены третье­го действия с разговорами Лебедева, Шабельского и Боркина о политических событиях в Германии и Фран­ции, о вкусных кушаньях и закусках, с последующим вторжением Косых с его карточной одержимостью,— все это прямого отношения к истории Иванова и Саши не имеет. В пьесе рядом с главной сюжетной линией всюду напоминается содержание наиболее постоянного и пест­рого наполнения жизни.

В «Лешем» эта ощутимость внешне будничной, дли­тельной, постоянной, повторной и обычной атмосферы, рассеянной по нейтральным бытовым мелочам, высту­пает уже совсем отчетливо. Событие бегство Елены Андреевны ставится на положение частичного эпизода. Главное и количественно преобладающее полотно пьесы целиком заполняется буднями, когда нет особой волевой заинтересованности событием, общим для всех.

В «Чайке» наиболее заметны события, происходящие с Треплевым. Но на этом, наиболее видном стержне пье­са не сосредоточивается целиком. В самостоятельном и независимом аспекте раскрывается свой порыв у Нины Заречной, жизнь Тригорина, Аркадиной, тоскующая лю­бовь Маши Шамраевой, незадачливая жизнь Медведенко, скучающий Дори и по-своему страдающий Сорин. Жизнь общая течет, всюду сохраняя свои общие фор­мы. И каждый ее участник, со своим внутренним миром и со своим горем, здесь одинаково становится лишь частью некоего единого ансамбля.

В «Дяде Ване» и «Трех сестрах» событий еще мень­ше. В «Дяде Ване» наиболее выпукло поставлены отно­шения Войницкого к Елене Андреевне и Серебрякову, в «Трех сестрах» — отношения Маши и Вершинина, Ирины и Тузенбаха. Однако эти, наиболее заметные моменты ие дают сюжетного крепления для всей пьесы. В общем потоке они остаются лишь эпизодами, частны­ми следствиями того общего, давно сложившегося оби­хода, который одинаково распределен по всей пьесе между всеми персонажами, во всем их давнем, уже хро­ническом состоянии.