Рядом с этим и крупные моменты «биографии» пер­сонажа всегда оценочно взвешены и за ними ясно зву­чит авторское за и против. .Когда после длинных пери­петий, ошибок, ложных слов, поступков н стремлений умирает Брехунов пли Иван Ильич, то предсмертным состоянием он отрицает всю свою жизнь и утверждает какую-то последнюю «правду», которую он только что постиг и которая лишь до времени была скрыта за верхними ложными человеческими напластованиями над подлинной внутренней жизнью. Там, где за такими ко­ренными постижениями жизнь персонажа развертыва­ется снова мимо подобной правды, то такое забвение и квалифицируется как отклонение и заблуждение, за которое человек и понесет свою кару Анна Каре­нина.

Если мы видим Андрея Болконского на Аустерлиц - ком поле и проникаемся его состоянием, то тем самым мы вместе с Андреем должны почувствовать, сколь ничтожны были его прежние, только что прошедшие перед нами, его самолюбивые мечты о своем Тулоне и проч. По структуре рисунка, отвечающего заданию ав­тора, читатель должен вместе с Андреем отвергнуть этот тщеславный мир соревнований, кровавых раздоров и принять спокойную величавость в настроении Андрея, как прикосновение к конечной решающей правде, перед которой слишком ничтожен этот мир слепой человече­ской суеты. Так это показано, и в этом нельзя не ви­деть присутствия авторского осуждающего отрицания и призывающего утверждения «как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, не так, как мы бежали, кричали и дрались... совсем не так ползут облака по этому высокому, бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счаст­лив, что узнал его наконец. Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба». «Диалектика души» состоит в том, что душа, по показу Толстого, как бы сама в конце концов выбрасывает ложное, прежде ка­завшееся столь значительным, и в свете открывшихся последних, коренных инстанций самоощущения, обнару­жившее свою фальшивую иллюзорность.