Каждое действующее лицо романа Достоевским яв­лено в двух аспектах: 1 со стороны обычного дневного, среднелюдского восприятия, и 2 со стороны углубленно­го скрытого индивидуального знания, как бы из корен души, которые автор всегда провидит и предполагает в каждом. В экспликационном аппарате автора всегда чувствуется эта установка на двойную резоиацию. От­тенки экспликационных указаний автор или размещает в разных действующих лицах романа соответственно их индивидуальному характеру или распределяет в мне­ниях одного и того же лица, но в разные моменты его самочувствия. Сам автор занимает положение третьей, как бы нейтральной стороны.

Такой прием захватывает в свой круг всех действующих лиц: и Настасья Филипповна, и Ипполит, н Рого­жин, и Ганя, и Аглая с Лизаветой Прокофьевной, н ге­нерал Иволгин, даже Келлер, Лебедев и Бурдовский— все вскрываются под этим двойным светом. В таком же двойном резонирующем окружении дана и фигура князя.

Между собой действующие лица романа кроме кня­зя Мышкина реагируют по преимуществу в плоскости более мелкой, срединной и большею частью в отноше­нии взаимных проявлений гордости, самолюбия см. от­ношения всей среды к Ипполиту, к Настасье Филиппов­не, к генералу Иволгину и проч.. В мнениях и словах князя всегда находится функция более углубленного вскрытия тайных, незримых стихий чужой души. Его по­нимание Настасьи Филипповны, Ипполита, Аглаи, Ро­гожина, генерала Иволгина н всех других уходит далеко вглубь от верхнего восприятия. Это, как мы уже ука­зывали в своем месте, для автора имеет свой тематиче­ский смысл; князь, игнорируя и обходя все, что есть в человеке узколичного, претенциозного, наносного, пря­мо подходит к подлинным корням души и здесь откры­вает ядро, затемненное соревнующим глазом самолюбца.

Двойное обрамление и освещение фигуры князя да­но как двойная реакция на него со стороны одних и тех же лиц. Это находится в общей тематической концепции романа. Каждое лицо романа внутри себя содержит эти перемежающиеся переливы двойного света, у каждого из них две воспринимающие и реагирующие точки ду­ши, и для одной князь Мышкин близок и мил, а для другой далек, не нужен, смешон и унизительно жалок.