Византийская литература далеко не всегда похожа на привычные нам образцы. Это верно, но неверно думать, что она лишена творческого начала, что она сводилась только к подражанию и переписыванию старого, что она была книжной в худшем смысле этого слова, т. е. отор­ванной от социальных и духовных потребностей совре­менника.

Конечно, византийские писатели были разными. Были более и менее талантливые, и самый талант их выяв­лялся по-разному: у одних — в раскрытии традиционных общественных и художественных идеалов, у других — в скепсисе к традиции и в поисках новых путей. И време­на были разными: были эпохи сознательного самоограни­чения, подавления индивидуального ради общепринятого, были другие времена — относительного освобождения личности. Хониат как бы завершал период относительно­го рационализма и скепсиса, начало которому было поло­жено в середине XI в. и который в XII столетии по­родил плеяду талантливых литераторов.

ОТ ТВОРЦА К ЧИТАТЕЛЮ

Какими путями достигали литературные памятники тех, для кого они были созданы?

В Византии, где грамотность (особенно в деревнях) далеко не была всеобщей, устное распространение худо­жественных произведений стало общественной необходи­мостью. Арефа Кесарийский в схолии к сочинению Филострата «Жизнеописание Аполлония Тианского» упоминает нищих бродяг, которые распевали песни про подвиги зна­менитых мужей; они тащились с этими песнями от одних ворот к другим, получая за свое несложное искусство медные деньги. Другие сказители принадлежали к ари­стократической среде: о Дигенисе Акрите, герое византий­ского эпоса, рассказывается, что он сложил и распевал, подыгрывая себе на кифаре, «былину» о собственных под­вигах; пели песни и агуры — «отроки» из среды визан­тийской знати.

Греко-римская древность создала и иную, значитель­но более сложную форму устного распространения того, что можно было бы несколько условно назвать художест­венной информацией: театральное искусство. Театр стал нормальным и необходимым элементом городского быта Римской империи, и Константинополь, византийская сто­лица, унаследовал от античности так называемый Боль­шой театр, возведенный еще при Септимии Севере (193-211).

В условиях Римской империи в театральной жизни про­изошли коренные перемены. Классическую трагедию и ко­медию перестали играть. Ее язык стал непонятным, проблематика казалась усложненной, недостаточно развле­кательной. Старую трагедию и комедию вытеснила пан­томима — буффонадное представление с легковесными на­меками на события сегодняшнего дня, сопровождавшееся музыкой, пением, танцами, потешными процессиями, ак­робатическими номерами. Иной раз сюжеты пантомимы