Тогда же, в 1863 году, по-видимому, была написана и известная статья Писарева «Мыслящий пролетариат», напечатанная впервые в 1865 году в октябрьской книжке «Русского слова», под названием «Новый тип».

История общественного воздействия романа «Что делать?» документируется не только литературными от­зывами и критическими статьями.

Благодаря роману «Что делать?» «всюду начали за­водиться производительные и потребительные ассоциа­ции, мастерские швейные, сапожные, переплетные, пра­чечные, коммуны для общежития, семейные квартиры с нейтральными комнатами и др. Фиктивные браки с целью освобождения генеральских и купеческих дочек из-под семейного деспотизма в подражание Лопухову и Вере Павловне сделались обыденным явлением жизни, причем редкая освободившаяся таким образом не за­водила швейной мастерской и не разгадывала вещих снов, чтобы вполне уподобиться героине романа».

Одни из пионеров нашей кооперации Н. П. Баллии в своих воспоминаниях удостоверяет, что швейная ма­стерская романа «Что делать?» вызвала в России, по крайней мере, столько же подражаний, сколько вызвала подражаний Рочдельским пионерам история их, напи­санная Холиоком. Проекты и уставы женских организа­ций 60-х годов очень близко стоят к роману и по поста­новке практических задач и даже по формулировке сво­их основных руководящих принципов.

Революционно-воспитательное влияние романа рас­пространялось не только на формирование взглядов и убеждений, но и па воспитание самих основ внутреннего характера, на моральную самооценку и выработку идеально-волевого типа революционера. Об одном из лиц явно «рахметовского склада» упоминает Е. Н. Коваль­ская.

Об аскетических рахметовских идеалах в кружках молодежи 60-х годов рассказывал Л. Е. Оболенский.

Каракозовец П. Ф. Николаев подчеркивает близость рахметовского склада к идеалам и воззрениям каракозовцев и самого Каракозова. «Бесспорно то,—пишет Николаев, — что сближение с мастеровыми, странство­вание по разным кабакам и притонам, суровая дисцип­лина в личной жизни, плавание на волжских пароходах Ишутина и Каракозова в качестве водоливов были до значительной степени навеяны Рахметовым. Эти двое, каждый отдельными черточками, безусловно, напомина­ли Рахметова. Каракозов был очень похож на Никитушку Ломова»