Ясно, что в нравственном отношении крестьяне по­ставлены в повести выше, чем такие представители куль­туры, как доктор Благово и Маша, не говоря уже об иных, какие имеются в повести. «Каким бы неуклюжим зверем ни казался мужик, идя за своею сохой, и как бы ни дурманил себя водкой, все же, приглядываясь к нему поближе, чувствуешь, что в нем есть то нужное и очень важное, чего нет, например, в Маше и в докторе, а именно, он верит, что главное иа земле — правда и что спасение его и всего народа в одной лишь правде, и по­тому больше всего иа свете ои любит справедливость».

Однако легко видеть, что крестьянский обиход жиз­ни Чехов ни в какой степени не считает правилом и примером. Земледельческий трут в повести нисколько не поэтизируется, а скорее, наоборот, он представляет­ся лишь тяжелой необходимостью, вызванной несовер­шенством жизни. И для Мисаила, защитника обяза­тельности физического труда, этот труд вовсе не пред­ставляется счастьем. «Природу я любил нежно, любил и поле, и Луга, и огороды, но мужик, поднимающий со­хою землю, понукающий свою жалкую лошадь, оборван­ный, мокрый, с вытянутой шеей, был для меня выраже­нием грубой, дикой, некрасивой силы, и глядя иа его неуклюжие движения, я всякий раз невольно начинал думать о давно прошедшей, легендарной жизни, когда люди ие знали еще употребления огня». Мисаил «не знал сельского хозяйства и ие любил его...» Для себя он даже не чувствовал «неизбежности и обязательности этого труда». Ему больше нравилось «красить крышу». Но и этот труд для него был «невеселый труд».

Чехов и тут является сторонником культуры, приоб­щающей человека к духовным радостям красоты, зна­ний, науки и искусства. В этом состоит положительная, заражающая привлекательность Маши Должиковой, доктора Благово н даже тех любительских театральных представлений, которые были так приманчивы для Ми­саила и для Редьки.

Идеал и счастье жизни, по Чехову, находится там, где человек живет высшей, духовной стороной своего существа.

Крестьяне, по условиям своего состояния, люди «с подавленным воображением, невежественные, с бедным, тусклым кругозором, все с одними и теми же мыслями о серой земле, о серых днях, о черном хлебе», такого сча­стья иметь ие могут. В этой духовной бедности и состо­ит главная беда их положения.