Изредка упоминают византийские переписчики собы­тия политической истории: правление того или иного государя, военную катастрофу и вторжение «безбожных» турок, а иной раз грозные стихийные бедствия — земле­трясения и пожары. Но пометы византийских писцов бедны приметами времени и очень часто превращаются в стереотип, переходящий из рукописи в рукопись: мастер говорит о своем смирении или повторяет христианское изречение, вроде часто встречающейся с XII в. фразы: «Рука писавшая сгниет в могиле, написанное остается на долгие годы» .

Рукописная книга — не только хранилище текста, но сплошь и рядом художественный памятник, изготовле­ние которого предполагало решение ряда эстетических задач. Уже сам шрифт под пером мастера приобретал декоративный характер, изящные хвостики и петли ми­нускульного письма сплетались в причудливый узор, радующий глаз. Помимо того, средневековая книга вклю­чала в себя специальные иллюстративные элементы, выполнявшиеся либо писцом, либо специальным масте­ром-рубрикатором, хрисографом («златописцем») или зографом-художником. В изготовлении минология (сборника житийных рассказов, расположенных но месяцам в соответствии с празднованием дня святого) по заказу императора Василия II (Ватиканская рукопись 1613), где имеется не менее 430 миниатюр, принимало участие по меньшей мере восемь разных художников, оставив­ших свои имена (исключительный случай!) под некото­рыми рисунками. Впрочем, грань между писцом, хрисографом и художником далеко не всегда проводилась четко, и нередко одно и то же лицо выполняло труд представителей разных оформительских профессий.

Для выделения в тексте определенных мест служили особые значки (крестики, звездочки-астериски, стрелки) т сделанные цветными чернилами или красками — синей, зеленой, но чаще красной (киноварью), откуда произо­шли известные понятия «красная строка» и «рубрика» (от латинского «ruber» — «красный»).