Навигация
News:

На правах рекламы:

• маникюр москва здесь

Рекомендуем

Показать все

Посещаймость
Мещанский уклон
Этот  случай окончательно  может доканать человека. Василия  Тарасовича
Растопыркина, -- Васю Растопыркина,  этого чистого пролетария, беспартийного
чорт знает с какого года, -- выкинули давеча с трамвайной площадки.
Больше того -- мордой его трахнули об трамвайную  медную полустойку. Он
был ухвативши за нее двумя руками  и  головой и долго  не отцеплялся.  А его
милиция и обер стрелочник стягивали.
Стягивали его вниз по просьбе мещански настроенных пассажиров.
Конечно, слов нет, одет был Василий Тарасович не во фраке. Ему, знаете,
нету времени  фраки и манжетки  на  грудь надевать.  Он, может,  в  5 часов
шабашит и сразу домой прет. Он, может, маляр. Он,  может, действительно, как
собака грязный едет. Может, краски и другие предметы ему льются на костюм во
время профессии.  Может, он  от  этого  морально устает и  ходить пешком ему
трудно.
И не может  он, ввиду скромной  зарплаты, автомобили себе  нанимать для
разъездов  и приездов. Ему автомобили -- не по  карману. Ему  бы  на трамвае
проехаться -- и то хлеб. Ой, до чего дожили, до чего докатились!
А пошабашил Василий Тарасович в 5 часов. В 5 часов он пошабашил, взял,
конечно, на плечи стремянку и ведрышко с остатней краской  и  пошел себе к
дому.
Пошел  себе  к дому  и  думает:  --  Цельный  день,  думает,  лазию  по
стремянкам и разноцветную краску на себя напущаю  и  не могу  идтить пешком.
Дай, думает, сяду на трамвай, как уставший пролетарий.
Тут,конечно, останавливается перед ним трамвай No 6. Василий Тарасович
просит,  конечно,  одного  пассажира подержать  в руке  ведрышко с  остатней
краской, а сам, конечно, становит на площадку стремянку.
Конечно, слов нет, стремянка не была сплошной чистоты -- не блестела. И
в ведрышко -- раз в нем краска -- нельзя свои польты окунать. И которая дама
сунула туда руку -- сама, дьявол ее  задави, виновата.  Не  суй рук  в чужие
предметы!
Но это  все  так, с  этим  мы  не  спорим:  может,  Василий Тарасович,
действительно верно, не по закону поступил, что со стремянкой ехал.
Речь --не  об  этом.  Речь --  о костюме.  Нэпманы,  сидящие в трамвае,
решительно взбунтовались как-раз именно насчет костюма.
Этот  случай окончательно  может доканать человека. Василия  Тарасовича Растопыркина, -- Васю Растопыркина,  этого чистого пролетария, беспартийного чорт знает с какого года, -- выкинули давеча с трамвайной площадки.
Больше того -- мордой его трахнули об трамвайную  медную полустойку. Он был ухвативши за нее двумя руками  и  головой и долго  не отцеплялся.  А его милиция и обер стрелочник стягивали.
Стягивали его вниз по просьбе мещански настроенных пассажиров. Конечно, слов нет, одет был Василий Тарасович не во фраке. Ему, знаете,нету времени  фраки и манжетки  на грудь надевать.  Он, может,  в  5 часов шабашит и сразу домой прет. Он, может, маляр. Он,  может, действительно, как собака грязный едет. Может, краски и другие предметы ему льются на костюм вовремя профессии.  Может, он  от  этого  морально устает и  ходить пешком ему трудно.
И не может  он, ввиду скромной  зарплаты, автомобили себе  нанимать для разъездов  и приездов. Ему автомобили -- не по  карману. Ему  бы  на трамвае проехаться -- и то хлеб. Ой, до чего дожили, до чего докатились!
А пошабашил Василий Тарасович в 5 часов. В 5 часов он пошабашил, взял, конечно, на плечи стремянку и ведрышко с остатней краской  и  пошел себе к дому.Пошел  себе  к дому  и думает:  --  Цельный  день,  думает,  лазию  по стремянкам и разноцветную краску на себя напущаю  и  не могу  идтить пешком. Дай, думает, сяду на трамвай, как уставший пролетарий. Тут,конечно, останавливается перед ним трамвай No 6. Василий Тарасович просит,  конечно,  одного  пассажира подержать  в руке  ведрышко с  остатней краской, а сам, конечно, становит на площадку стремянку.
Конечно, слов нет, стремянка не была сплошной чистоты -- не блестела. И в ведрышко -- раз в нем краска -- нельзя свои польты окунать. И которая дама сунула туда руку -- сама, дьявол ее  задави, виновата.  Не  суй рук  в чужие предметы!
Но это  все  так, с  этим  мы  не  спорим:  может,  Василий Тарасович, действительно верно, не по закону поступил, что со стремянкой ехал.Речь --не  об  этом.  Речь --  о костюме. Нэпманы,  сидящие в трамвае, решительно взбунтовались как-раз именно насчет костюма.
-- То-есть, -- говорят, -- не можно к нему прикоснуться совершенно, то-есть, отпечатки бывают.
Василий Тарасович резонно отвечает:
-- Очень, говорит, то-есть,  понятно, -- раз  масляная краска на олифе, то отпечатки завсегда случаются. Было  бы, говорит, смертельно  удивительно, если бы без отпечатков.
Тут,  конечно, одна нэпманша  из кондукторов трезвонит, конечно, во все свои  звонки  и  вагон останавливает.  Останавливает вагон и хамским голосом просит сойти Василия Тарасовича. Василий Тарасович говорит:
-- Трамвай  для публики, или публика для трамвая,  --  это же, говорит, понимать надо. А я, говорит, может, в 5 часов шабашу. Может, я маляр?
Тут,    конечно,   происходит    печальная    сцена   с    милицией   и обер-стрелочником.  И  кустаря-пролетария  Василия  Тарасовича  Растопыркина сымают,  как  сукинова  сына, с трамвайной площадки,  мордой  задевают  об полустойку и высаживают. Ой, до чего докатились!