Навигация
News:

На правах рекламы:

Туалетные кабины в аренду - мобильные туалетные кабины аренда svotrans.ru.

• бармен шоу тут

Рекомендуем

Показать все

Посещаймость
ГРИШКА ЖИГАН
Поймали Гришку  Жигана на базаре,  когда он Старостину  лошадь  купчику
уторговывал.
Ходил Гришка вокруг лошади и купцу подмигивал.
Поймали Гришку  Жигана на базаре,  когда он Старостину  лошадь  купчикууторговывал. Ходил Гришка вокруг лошади и купцу подмигивал.
-- Конь-то  каков, господин  купчик!  Королевский конь. Лучше  бы мне с голоду околеть,  чем такого коня запродать. Ей-богу, моя правда.  Ну, а  тут вижу -- человек  хороший. Хорошему  человеку и  продать не  стыдно. Особенно если купчику благородному.
Купец смотрел на Гришкину лошадь  недоверчизо. Лошадь была мужицкая  -- росту маленького и сама пузатая.
--  А  зубы-то...  Зубы-то,  господин  купчик,  каковы!  Ведь  это  же, взгляните, королевские зубы.
Гришка приседал на корячки, ходил вокруг лошади без всякой на то нужды, даже наземь ложился под брюхо лошади. И хвалил брюхо. А купчик медлил и спрашивал:
-- Ну, а она, боже сохрани, не краденая?
--  Краденая?--обижался  Гришка. -- Эта-то лошадь  краденая? У краденой лошади,  господин купчик,  взор не  такой.  Краденая лошадь  завсегда глазом косит. А тут, обратите внимание,  какой  взор.  Чистый, королевский  взор. И масть у ней королевская.
-- Да ты  много не  рассусоливай, -- сказал купчих.  -- Ежели она  есть краденая, так ты мне и скажи: краденая, мол, лошадь. А то ходит тут, говорят -- вор и конокрад, Гришка Жиган. ..  Так  уж не ты ли это  и будешь.  А? Как звать-то тебя?
--  Это  меня-то? Гришей  меня  зовут.  Это точно. Да только,  господин купчик,  я воровством  имя  такое  позорить не буду.  На  это я  никогда  не соглашусь. .. А зовут, да, Гришей  зовут. Могу и паcпорт вам показать... Ну, что же, берете коня-то? Королевский конь. Ей-богу, моя правда.
А в это время мужички со старостой во главе подошли к базару.
-- Вот он,  -- тонко завыл староста, --  вот он, собачий хвост,  вор  и конокрад -- Гришка Жиган. Бейте его, людишки добрые!
Стоит Гришка и бежать  не думает, только лицом  слегка  посерел. Знает, бежать нельзя. Поймают и сразу бить будут. А сгоряча бьют до смерти. Опешили мужики. Как же так -- вор, а не бежит и  даже из рук не  рвется. Потоптались на месте, насели  на  Гришку и  руки  ему  вожжей скрутили.  А в городе бить человека неловко.
--  Волоките  его за город, -- сказал староста,  -- покажем  ему  вору, сукиному сыну, как чужих коней уворовывать.
Повели Гришку за город. Прошли с полверсты.
-- Буде! -- остановился Фома Хромой. И пиджак скинул.
-- Начнем, братишки.
Видит Гришка, дело его плохое: бить сейчас будут. А вора-конокрада бьют мужички до смерти -- такой закон.
-- Братцы, --  сказал Гришка, --  а чья земля эта  будет? Земля-то ведь эта казенная  будет. Нельзя здесь меня  бить. Такого и  закону  нет, чтоб на казенной земле человека били. К вам до суда дело, и мне вред.
Староста согласился.
--  Это  он  верно. Затаскает судья,  если,  например, до смерти  убьем человека. Волокнем его, братишки, на село. Там и концы в воду.
Повели Гришку на село.
-- Братцы, -- тихо спросил Гришка, -- за  что  бить-то  будете? Под суд меня вора и конокрада  надобно. Суд дело  разберет.  Да  только  каждый  суд оправдает меня.  Любой  суд на  лошадь  взглянет  и  оправдает.  Скверная лошаденка, шут с ней совсем. От нее и радости-то никакой нет.
--  Да  что  ж  это  он,  --  удивился  староста,  --  что  ж  это  он, православные, лошадь-то мою хает? Этакая чудная лошадь, а он  хает... Ты что ж это, хвост собачий, лошадь мою хаешь?
-- Eй-богу, моя правда, -- сказал Гришка. -- Поступь у ней, посмотрите, какая.  На такую лошадь и  сесть  противно. Как на нее только сядешь -- она, дура такая, задом крутит. Шут  ее  знает почему, но крутит задом.  От нее  и болезни  могут  произойти:  грыжа, например,  болезнь...  От села  до базара четыре версты, всякий знает, а у меня  пот градом -- измучила совсем чертова анафема. Так и крутит задом, так и крутит... Да я вам даже показать могу...
Фома Хромой подошел к Гришке и ударил его.
--  Чего зубы-то заговариваешъ,  сука старая. Если ты  есть  вор, так и веди себя правильно. Не заговаривай.
Повели Гришку дальше. Уже и село близко -- церковь видна.
-- Братцы,  -- смиренно сказал Гришка, -- а. братцы...  А  ведь бить-то меня зря будете. Все равно скоро конец свету.
Мужики шли молча.
-- Вот  что,  --  опять  напал  Гришка,--ходит  тут   такой  юродивый блажененький Иванушка-братец. ..  Не  я,  а  он эти слова говорит.  "Да,  -- говорит, -- будет в этих местах великое землетрясение и огненный вихорь".
-- Да ну?--тихо удивился Фома Хромой.-- Врешь?
-- Ей-богу,  моя правда.  Да что мне теперь скрывать?  Мне и  скрывать теперь нечего. Он и число назначил. Какое у нас число сегодня?
-- Осьмое число, -- ответили мужики.
-- Осьмое. Правильно. Ну, а тут на девятое назначено. Завтра, значит, и будет. В  полдень пожелтеет небо, настанет вихорь,  и град падет на землю, и град сей будет крупнейший,  с яйцо с куриное и даже больше...  И будет бить этот град все насквозь. И человека, и скот домашний -- корову, например, или курицу...
-- И железо?--спросил староста.--Крыша у меня если, скажем, железная?
-- Драгоценные есть ваши слова, -- сказал Гришка, -- и железо.
Мужики остановились.
-- Ну, а попа, -- спросил кто-то, -- может ли, например, поп уцелеть?
-- Нет, -- ответил Гришка, -- и поп не может уцелеть...
-- А ведь  это верно, -- раздумчиво сказал Фома  Хромой,  -- ходила тут схимонашенка  такая...  Подтверждала эти  слова. Только  про  град-то это он врет. Про град она ничего  не говорила.  А  землетрясение  --  это  верно. И вихорь огненный.
-- Ну, а что  же, -- спросили мужики Гришку, --  что же такое  делать, если, например, кто спастись хочет? ..
-- Да врет он, -- вдруг закричал староста. -- Врет ведь, собачий хвост. Зубы дуракам заговаривает. Бейте его, людишки добрые!
Мужички не двигались.
-- Нельзя  бить,  -- строго сказал  Фома  Хромой.  --  Обождать  нужно. Обождем до завтра, братишки. Убить человека завсегда не поздно... Только про град-то он врет, собачий хвост. Ничего схимонашенка про такое не говорила.
-- Безусловно  врет, -- сказал староста, -- ей-богу, врет. И про железо врет.
-- Так завтра что ли, Гриша, обещаешь ты? -- спросил Фома Хромой.
-- Завтра. Пожелтеет в  полдень небо, настанет вихорь, и град падет  на землю, и град сей...
-- Ладно, -- сказали мужички, -- обождем до завтрева.
Развязали Гришке руки  и повели  в село.  А в селе  заперли Гришку  на старостином дворе в амбаре и караульщика приставили. К вечеру все  село  знало  о  страшном пророчестве.  Приходили бабы  на Старостин двор с хлебом и с яйцами, кланялись Гришке и плакали. А у Фомы Хромого народу собралось множество. Сидел Фома Хромой на лавке
и говорил такое:
-- Если б не  эта схимонашенка, да я бы первый сказал, врет он, собачий хвост. Ну, а тут, схимонашенка. .. У кого еще была схимонашенка?
-- У  меня,  Фома  Васильич,  была.  У  меня и  есть, -- сказала  баба простоволосая, -- к вечеру сижу я преспокойно... Стучит ктой-то...
-- Да, -- перебил Фома Хромой, -- небо пожелтеет, настанет вихорь...
Назавтра мужички в поле не вышли. А день был ясный. Ходили мужички по селу, на Старостин двор заходили и пересмеивались.
-- Сидит еще пророк-то?
-- Сидит.
-- Соврал, собачий хвост. Как пить дать, соврал. А ведь  каково складно вышло. Ах ты, дуй его горой! Такого и бить-то жалко.
И только  Фома  Хромой  не  смеялся. Ходил  Фома  Хромой  в  одиночку, хмурился, выходил в поле и смотрел на небо. А небо было ясное. В полдень услышали крик на селе. Кричал Фома Хромой.
-- Туча!
И точно. Из-за казенного лесу низко шла туча. Была эта туча небольшая и серая. И ветер гнал ее быстро. Все село высыпало на зады и в поля. И дивится.
-- Да, туча.
Но не пожелтело небо и вихорь не настал -- прошла туча над селом быстро и скрылась.
День был ясный. Бросились мужички на  Старостин двор. Хвать -- похвать -- амбар открыт, а Гришки нету. Исчез Гришка.
А вместе с Гришкой исчез и конь старостин королевской масти.
1921