В этом деле врать не годится. Если ты видел Владимира Ильича — говори: видел там-то, при таких-то обстоятельствах. А если не видел — молчи и не каркай по-пустому. Так-то будет лучше для истории.
А что Иван Семёныч Жуков хвалился, будто он на митинге видел Владимира Ильича и будто Ильич всё время смотрел ему в лицо, то это вздор и сущая ерунда. Не мог Ильич смотреть ему в лицо,— лицо как лицо, борода грубая, тычком, нос простой и заурядный. Не мог Ильич смотреть на такое лицо, тем более что Иван Семёныч Жуков нынче ларёк открыл — торгует, и, может, у него гири неклеймёные.
За такое враньё я ещё при встрече плюну в бесстыжие глаза этого Жукова.Вообще от такого вранья только путаница может произойти в истории.Я вот видел нашего дорогого вождя, Владимира Ильича Ленина, не вру.
Я, может, специально от Мартынова пропуск в Смольный достал. Я, может, часа три как проклятый в коридорах ходил — ждал. И ничего — не хвастаюсь. А если и говорю теперь, то для истории.
А встал я в коридоре ровно в три часа пополудни. Встал и стою что проклятый. А тут возле меня мужчина в меховой шубе стоит и ногами дёргает от холода.
— Чего, спрашиваю, стоите и ногами дёргаете?
— Да, говорит, замёрз. Я, говорит, шофёр Ленина.
— Ну? — говорю.
Посмотрел я на него — личность обыкновенная, усишки заурядные, нос.
— Разрешите, говорю, познакомиться.
Разговорились.
— Как, говорю, возите? Не страшно ли возить? Пассажир-то не простой. А тут вокруг столбы, тумбы — не наехать бы, тьфу-тьфу, на тумбу.
— Да нет, говорит, дело привычное.
— Ну смотрите, говорю, возите осторожно.
Ей-богу, так и сказал. И не хвастаюсь. А если и говорю, то для истории. А шофёр, хороший человек, посмотрел на меня и говорит:
— Да уж ладно, постараюсь.
Ей-богу, так и сказал. «Постараюсь»,— говорит.
— Ну, говорю, старайся, братишка.
А он махнул рукой — дескать, ладно.
— То-то, говорю.
Хотел я записать наш исторический разговор — бац — карандаша нету. Роюсь в одном кармане: спички, тонкая бумага на завёртку, нераскуренная пачка восьмого номера, а карандаша нету. Роюсь в другом кармане — тоже нету.
Побежал я во второй этаж, в канцелярию — дали огрызок. Возвращаюсь поскорей назад — нету шофёра. Сейчас тут стоял в шубе и ногами дёргал, а сейчас нету. И шубы нету.
Я туда, сюда — нету.
Выбегаю на улицу — шофёр на машине сидит, машина шумит и трогается. А в машине — дорогой вождь, Владимир Ильич, сидит, и воротничок поднят.
Приложил я руку к козырьку, хотел закричать ура, но забоялся часового и отошёл влево.
Отошёл — и не хвастаюсь. Не кричу налево и направо — дескать, и я видел Ильича.
Ну видел и видел. Про себя счастлив, а которые люди хотят от меня подробностей узнать, пущай прямо ко мне обращаются.
1924