Навигация
News:

На правах рекламы:

• стоматолог стоимость спб тут

Рекомендуем

Показать все

Посещаймость
Пелагея
Пелагея  была  женщина  неграмотная. Даже своей  фамилии  она  не умела
подписывать.
А муж у Пелагеи  был  ответственный  советский  работник. И хотя он был
человек простой, из  деревни, но за пять  лет  житья в городе  поднаторел во
всем. И не только фамилию подписывать, а чорт знает, чего только не знал.
И очень он стеснялся, что жена его была неграмотной.
Пелагея  была  женщина  неграмотная. Даже своей  фамилии  она  не умелаподписывать. А муж у Пелагеи  был  ответственный  советский  работник. И хотя он былчеловек простой, из  деревни, но за пять  лет  житья в городе  поднаторел вовсем. И не только фамилию подписывать, а чорт знает, чего только не знал. И очень он стеснялся, что жена его была неграмотной.
-- Ты  бы,  Пелагеюшка, хоть фамилию подписывать  научилась, -- говорил он. --  Легкая такая  у  меня фамилия, из двух слогов  -- Куч-кин,  а ты не можешь... неловко...
А Пелагея, бывало, рукой махнет и отвечает:
-- Ни к чему,  дескать, мне  это, Иван Николаевич.  Годы мои постепенно идут. Рука специально не гнется. На что мне теперь учиться и буквы выводить? Пущай лучше молодые пионеры учатся, а я и так до старости доживу.
Муж  у Пелагеи был человек ужасно какой занятой и на жену много времени тратить  не мог. Покачает он головой -- ох, дескать, Пелагея,  Пелагея. .. И замолчит.
Но однажды все-таки принес Иван Николаевич специальную книжку.
-- Вот, -- говорит, -- Поля, новейший букварь-самоучитель, составленный по последним методам. Я, говорит, сам буду тебе показывать.
А Пелагея усмехнулась  тихо, взяла букварь  в  руки, повертела его и  в комод спрятала -- пущай, дескать, лежит, может, потомкам пригодится. Но вот однажды днем присела Пелагея за работу. Пиджак Ивану Николаевичу надо было починить, рукав протерся. И села Пелагея за стол. Взяла иголку.  Сунула руку под пиджак - шуршит что-то.
"Не деньги ли?" -- подумала Пелагея.
Посмотрела,  --  письмо. Чистый  такой,  аккуратный  конверт, тоненькие буковки на  нем, и бумага вроде как духами или одеколоном попахивает. Екнуло у Пелагеи сердце.
"Неужели же, -- думает, -- Иван Николаевич меня зря обманывает? Неужели же  он  сердечную  переписку ведет  с порядочными  дамами  и надо  мной  же, неграмотной дурой, насмехается?"
Поглядела Пелагея на конверт, вынула письмо, развернула -- не разобрать по неграмотности.
Первый раз в жизни пожалела Пелагея, что читать она не может.
"Хоть, -- думает,  -- и  чужое  письмо, а должна  я  знать, чего  в нем пишут.. Может, от  этого  вся  моя  жизнь переменится, и мне лучше в деревню ехать, на мужицкие работы".
Заплакала  Пелагея,  стала  вспоминать,  что  Иван  Николаевич,  будто, переменился в последнее время, -- будто, он стал об усишках своих заботиться и руки чаще мыть.
Сидит Пелагея, смотрит на письмо и ревет белугой. А  прочесть письмо не может. А чужому человеку показать совестно. После  спрятала Пелагея письмо  в комод, дошила пиджак и стала дожидать Ивана Николаевича. И когда  пришел он, Пелагея и виду не  показала. Напротив того, она  ровным и спокойным тоном  разговаривала с мужем и  даже намекнула
ему, что  она непрочь  бы поучиться, и что ей чересчур надоело быть темной и неграмотной бабой.
Очень этому обрадовался Иван Николаевич.
-- Ну и отлично, -- сказал он. -- Я тебе сам буду показывать.
-- Что ж, показывай, -- сказала Пелагея.
И в упор посмотрела на ровные, подстриженные усики Ивана Николаевича. Два месяца подряд  Пелагея изо дня в день училась читать. Она терпеливо по  складам  составляла слова, выводила буквы  и заучивала  фразы. И  каждый вечер  вынимала   из  комода  заветное   письмо  и  пыталась  разгадать  его таинственный смысл. Однако, это было очень, нелегко. Только на третий месяц Пелагея одолела науку.
Утром, когда Иван Николаевич ушел на работу,  Пелагея вынула  из комода письмо и принялась читать его.
Она с трудом разбирала тонкий почерк, и только еле уловимый запах духов от бумаги подбадривал ее. Письмо было адресовано Ивану Николаевичу.
Пелагея читала:
"Уважаемый товарищ Кучкин!
Посылаю вам обещанный букварь. Я думаю, что ваша жена в  два-три месяца вполне может одолеть  премудрость.  Обещайте,  голубчик,  заставить  ее  это сделать.  Внушите ей,  объясните,  как,  в   сущности,  отвратительно  быть неграмотной бабой. Сейчас,  к  этой  годовщине,  мы  ликвидируем  неграмотность   по  всей Республике всеми средствами, а о своих близких почему-то забываем. Обязательно это сделайте, Иван Николаевич.
С коммунистическим приветом
 Мария Блохина".
Пелагея дважды перечла это письмо и, скорбно сжав губы и, чувствуя какую-то тайную обиду, заплакала.