Навигация
Последние новости:
Рекомендуем

Показать все

Посещаймость
НА КЛАДБИЩЕ
Я первый раз на кладбище. Ничуть не страшно. Только очень неприятно. 
Настолько неприятно, что я еле стою в церкви. Скорей бы кончилось отпевание. Я стараюсь не смотреть на покойников, которые лежат на шести катафалках. Но мои глаза невольно останавливаются на них. Они лежат бледные, неподвижные, как восковые куклы. Две старухи в чепцах. Отец. Еще чей-то отец. Молодая мертвая девушка. И какой-то пузатый, толстый человек. Такой пузатый, что вряд ли закроется гроб при таком брюхе. Впрочем, прижмут крышкой. Церемониться не будут. Все равно он теперь ничего не чувствует, не видит. 
Не знаю, смогу ли я подойти к отцу, поцеловать его. Вот уже все подходят, целуют. 
Затаив дыхание, я подхожу. Чуть касаюсь губами его мертвой руки. Выбегаю из церкви. 
Гроб несут на руках художники — папины товарищи. Впереди на маленькой бархатной подушке несут орден, который папа получил за свою картину «Отъезд Суворова». Эта картина на стене Суворовского музея. Она сделана из мозаики. В левом углу картины имются зеленая елочка. Нижнюю ветку этой елочки делал я. Она получилась кривая, но папа был доволен моей работой. 
Поют певчие. Гроб опускают в яму. Мама кричит. 
Яму засыпают. Все кончено. Закрытое сердце больше не существует. Но существую я. 
Не знаю, смогу ли я подойти к отцу, поцеловать его. Вот уже все подходят, целуют. Затаив дыхание, я подхожу. Чуть касаюсь губами его мертвой руки. Выбегаю из церкви. Гроб несут на руках художники — папины товарищи. Впереди на маленькой бархатной подушке несут орден, который папа получил за свою картину «Отъезд Суворова». Эта картина на стене Суворовского музея. Она сделана из мозаики. В левом углу картины имются зеленая елочка. Нижнюю ветку этой елочки делал я. Она получилась кривая, но папа был доволен моей работой. Поют певчие. Гроб опускают в яму. Мама кричит. Яму засыпают. Все кончено. Закрытое сердце больше не существует. Но существую я.