который признан образцом классической литературы". В за­ключение Тихонов пожелал Зощенко успеха: "Необходимо ему расчистить путь и будем наде­яться, что Зощенко даст нам еще не одно заме­чательное произведение и, может быть, споры и атмосфера, которые до сих пор сгущались над ним, рассеятся". В общем, можно сказать, что тогда Зощенко действительно повезло. Он, в от­личие от многих, говоря словами Ильфа и Петро­ва, "отделался легким испугом". Атмосфера на долгое время рассеялась над ним (она снова сгуститься — и как! — в 1946 году), но не над сатирой, которую к этому времени планомерно выживали из литературы и искусства. Прежде всего к 1933 году были закрыты все сатиричес­кие журналы, кроме "Крокодила". По подсчетам компетентных исследователей,*^ их было в двад­цатых годах более двухсот, — нет, это не опечат­ка, — не двадцати, а двухсот! Среди них были такие названия, как "Красный перец", "Смехач", "Лапоть", "Пушка", "Трепач", "Бузотер", "Тав­рило", "Мухомор", "Веселая кузница", "Беге­мот", "Красный слон", "Клещи", "Безбожник у станка". Во многих из них помещал свои рас­сказы Зощенко.

Наступление на сатирические журналы нача­лось с совещания 1927 года по вопросу "Сатири­ческий журнал и его задачи", созванном Отделом печати ЦК ВКП/б/. Журналы подверглись суро­вой критике за "безыдейность", "пошлое зубо­скальство" и "мещанскую направленность". На совещании были высказаны мысли о ненужности сатирических журналов и предложение частично слить их с другими, частично ликвидировать. Эти рекомендации начали интенсивно проводиться в жизнь. Из всех журналов был оставлен лишь

"Крокодил", уже тогда находившийся под конт­ролем партийных органов и ставший с этого вре­мени единственным и центральным журналом са­тиры и юмора в СССР. Планомерно сокращались и издания сатирических произведении отдельных авторов. Печататься сатирикам становилось все труднее и труднее. Опубликование в 1931 году романа Ильфа и Петрова "Золотой теленок" было чистой случайностью. Роман был оценен от­рицательно и не рекомендован к печати. Только благодаря ходатайству Горького, который актив­но вмешался в дело, роману удалось увидеть свет.

Время это вообще было тяжелое — время партийных чисток, процессов "вредителей", рас­кулачивания, разоблачения тайных идеологичес­ких врагов. Борьба с сатирой была лишь частью борьбы против "подрывной деятельности", бушевавшей в стране.

Сатирики в новых условиях пытаются пере­строиться и приспособиться. Многие вообще ос­тавляют этот жанр. Лебедев-Кумач, автор острых сатирических скетчей и стихов, становится поэтом-песенником, В .Катаев переключается с сатиры на лирику, Шишков — на исторические романы. Прочие сатирики стараются всеми прав­дами и неправдами выказать свою лояльность и переходят на критику тех, кого официально в газетах критиковала партия, а также критику международной буржуазии и капиталистического образа жизни. В результате оголтелых кампаний из страны уезжают с персонального разрешения Сталина некоторые писатели, в их числе Евгений Замятин. В творчестве Зощенко отголоски этих событий преломляются в сатирическом виде, он мысленно накладывает политику своего времени на чужих, далеких от его эпохи писателей, применяя прием комической модернизации — Серван­тес и Данте как бы становятся нашими совре­менниками :

для примеру такой крупный, сочный са­тирик — писатель-попутчик Сервантес. Пра­вую руку ему отрубили. Правда в плену, но отрубили. А потом приехал он на родину и жрать нечего было — поступил фининспек­тором. Ходил по деревням, собирал налоги. А после левой рукой Дон-Кихота написал. И печатать не очень уж горели желанием. При­шлось почтительное вступление написать в пользу какого-то рыцаря.

А другой крупный попутчик — Данте. Того из страны выперли без права въезда. Вольтеру дом сожгли. Где уж там золотой век искать.

а в прежнее время, если о писатели золотого века дождались, так во всей лите­ратуре, кроме Евангелия от Луки, ничего бы и не было.

Но так ли уж легок был испуг Зощенко? Мы писали, что ему повезло, что нападки на него хоть и не прекращались, но никаких "конкретных мер" по отношению к нему принято не было. Бо­лее того, было и много хвалебных отзывов о его рассказах. В 1928 году появился сборник критических статей о творчестве писателя в се­рии "Мастера современной литературы".

В этом сборнике высокую оценку работе Зощенко дали Виктор Шкловский, А.Г.Бармин и В.В.Виноградов. В 1930-31 годах вышло шеститомное "Собрание сочинений" с благожелательной ста­тьей Журбиной.

Тем не менее с начала тридцатых годов Зо­щенко "реорганизуется", "пересматривает свои позиции" и все более удаляется от того ориги­нального, что в 20-е годы, да и всегда, обуслов­ливало его успех у читателя. Постепенно распадаются все элементы зощенковского рассказа